Ладно, и тут можно было бы стерпеть. Но после этого сказали и об Алексее Грачёве, солдате, забитом собственными сослуживцами до инвалидности.
- Это ж какими надо быть нелюдями, чтобы человека вот так забить? - поделилась тогда Маша своими мыслями с Митей.
Вопреки всем её ожиданиям, Митя неожиданно огрызнулся:
- Ты в армии не была, так что молчи!
- А причём здесь армия? - спросила Маша. - Я же про людей говорю. Про человечность.
- Ну да, легко рассуждать о человечности тут, на гражданке! Сидишь себе в креслице и говоришь: ай, какие нехорошие! А попала бы в армию, было бы не до человечности.
- Ты хочешь сказать, что тогда бы я избивала этого Грачёва?
- А куда бы ты делась? Там если не ты, так тебя. Я служил - знаю, о чём говорю!
Нет, тогда он не ударил её. Но как-то странно замахнулся, словно именно это и хотел сделать. Интересно, а ударил бы, если бы Маша не замолчала сию же секунду? Или всё-таки нет?
Но бить девушку из-за пустячного спора - не слишком ли это? Да и какая может быть уважительная причина, чтобы здоровый парень вдруг поднял руку на слабую женщину? Бывает ли такая вообще?
"А может, Наташа его доводила, вот он и не сдержался? В конце концов, все мы не железные! Потом ведь просил прощения. На коленях. Значит, понял свою ошибку".
Но ведь Надежда Алексеевна говорила, что он её преследовал. Что угрожал, оскорблял. Мог ли Митя в самом деле? Как ни старалась Маша ответить на этот вопрос, не могла, хоть убейся.
Но она поняла главное - это не та женщина, которая выла под окнами. Пусть Маша не видела ни ту, ни другую, но она слышала, как задумалась эта Надежда Алексеевна, когда следователь назвал Митину фамилию. А ведь та, что выла, только по фамилии его и называла. Да и сроки не совпадают. Если его начали преследовать лет шесть назад, а с этой истории прошло лишь два с половиной года, то кто же тогда выл и стучал в его окно до этого? Однако, даже если бы не эти несоответствия, Маша всё равно бы поняла, что мать его бывшей здесь ни причём. Голос даже отдалённо не напоминал тот самый, которого Маша теперь боялась, как огня.
- А скажите, Надежда Алексеевна, Вы не знаете, преследовал ли кто-то самого Шакалова? Может, дочь Ваша рассказывала, что ему кто-то угрожает? Вспомните, пожалуйста.
- Вообще-то я не помню. Прошло уже столько времени... Хотя...Что-то вроде Наташа так рассказывала. Вроде какая-то идиотка по ночам вопила. Но, если честно, я ему не верю...
Луна, одинокая и остроконечная, взошла над городом. Взошла, как и вчера, как и год, как и век, как и тысячелетие назад. Она растёт, убывает, пропадает и снова появляется. И всякий, даже ребёнок знает, что если луна пропала, то завтра-послезавтра она непременно вернётся. Вернётся ночь, вернётся день, зима, лето и осень. Только вот люди, ушедшие в мир иной, больше никогда не возвращаются.
Маша одиноко брела по ночному городу, вспоминая о тех счастливых днях, когда вот так же шла рядом с Митей, держала его руку в своей, слушала его голос, целовала его губы. Этих дней теперь тоже не вернуть.
Следователь, правда, утешал, обещал, что убийцу найдут и накажут по всей строгости, хотя наверняка знал, что, скорей всего, не найдут. Ну, а добровольно никто не признается. А если даже и найдут, и посадят, будет ли от этого легче? Кому-то, может, и будет, но Маше - ничуть. Найдут его, не найдут, а она больше никогда не увидит своего Митю.
"Вот и я как эта луна, - с тоской думала девушка. - Так же и у меня отняли половинку".
Нет, даже не половинку - Маша чувствовала, что отняли у неё гораздо больше. Притом, частичку отнял сам любимый. В тот самый день, когда замахнулся на неё. Не сделай он этого, Маша бы даже не задавалась вопросом: способен ли он ударить девушку? Она бы, пожалуй, решила, что Надежда Алексеевна всё это насочиняла. А так он, может быть, сам того не ведая, заставил Машу в нём усомниться, заподозрить в нехорошем.
Так, не разбирая дороги, она сама не заметила, как оказалась у вокзала. У того самого, на который много лет назад приехала из родной Сычёвки. Несмотря на поздний час, людей там было много. Какие-то счастливцы ехали к родственникам, либо возвращались из гостей, какие-то несчастные надолго провожали своих любимых и родных, какие-то путешественники стремились за новыми впечатлениями, какие-то туляки встречали приехавших к ним гостей. И никому из них не было дело до одинокой и несчастной девушки, только что потерявшей любимого человека.
Неожиданно Машино внимание привлекла одна женщина, шествующая с краю толпы. Несмотря на то, что на дворе стояла глубокая осень, одета она была в одно платье. Лёгкое, летнее, из-под которого выглядывали белые босоножки. От одного взгляда на неё становилось холодно.
Когда женщина подошла поближе, Маша с удивлением узнала её. Именно она стояла у доски, когда Маша, сидя за третьей партой, писала диктант или решала задачки. Она же строго спрашивала её: "Горчакова, почему не сделала домашнее задание?". Она же отбирала тетради и ставила двойки тем, кого застала за списыванием.