По словам Карлоса, этот опыт вооруженной борьбы сформировал его дальнейшие взгляды: “Я поддерживал палестинское движение еще до того, как попал в Москву. А то, что я оказался свидетелем бойни в Иордании в сентябре 1970-го, заставило меня стать застрельщиком в этой борьбе”.{73} Таковы были его соображения, которых он придерживался в течение своей дальнейшей профессиональной деятельности. В этом смысле его взгляды совпадали с позицией многих палестинцев, включая Абу Айяда, который позднее возглавил разведывательную службу Арафата, оправдывавшего терроризм и называвшего его реакцией на то ‘‘состояние отчаяния”, которое охватило всех после поражения, нанесенного иорданской армией.
Для Карлоса война закончилась зимой 1970 года, задолго до того, как иорданская армия окончательно изгнала остатки обезоруженных боевиков из их цитадели Джераш-Алджун в июле 1971 года. В последние месяцы иорданцы казнили большинство пленных, в результате чего 90 палестинцев предпочли бежать в Израиль, нежели оказаться в руках бедуинов короля Хусейна. Карлос получил приказ с самого верха: “Джордж Хабаш, генеральный секретарь движения, только что вернулся из Северной Кореи и Китая. Он пригласил меня к себе и сообщил, что дело палестинцев находится в опасности и что мне следует оставить свои позиции в Иордании, поскольку я нужен ему для работы за границей”. Карлос рассказывает, как заботливый Хабаш расспрашивал его о родителях, о его кубинской возлюбленной Соне, а также о его дочери. Явно польщенный таким вниманием, Карлос завершает свой рассказ об этой встрече следующим образом: “Я уже был членом Народного фронта, членом политической организации, и я был единственным иностранцем, принимавшим участие в сражениях войны 1973 года”.{74}
Приказ, данный Хабашем по его возвращении из азиатского турне, во время которого он встречался с лидерами Японской Красной армии и занимался сбором средств, свидетельствовал о смещении акцентов в стратегии движения. Как и шестидневная война, “черный сентябрь” вызвал глубокий гнев палестинцев, которым бойня, учиненная иорданскими войсками, ясно показала, что, несмотря на всю риторику, арабские государства всегда будут прежде всего думать о своих собственных интересах. Это стало оправданием для наращивания террора. Выбор Хабаша остановился на Карлосе, потому что тот был молод, предан и доказал свою храбрость на поле боя. Кроме того, он много путешествовал и говорил на многих языках (последний, которым он овладел, был арабский) — и это тоже выделяло его среди остальных.
Однако перед отправкой ему пришлось пройти еще один курс обучения. Карлос последовал за Абу-Шарифом в Бейрут, где в течение последующих нескольких месяцев проходил подготовку “по специальной программе черного искусства терроризма под руководством Учителя”.{75} И снова Карлос добился впечатляющих успехов, полностью удовлетворив высоким требованиям, предъявляемым Хаддадом к выпускникам, которые должны были отличаться умом, решительностью, силой характера, находчивостью и силой. Однако, кроме академических успехов, Карлос за время обучения установил тесные взаимоотношения с разными людьми, которые стали его наставниками в первые годы его террористической деятельности. Он безгранично восхищался Хаддадом, который, с его точки зрения, превосходил даже Че Гевару.
Считалось, что Карлос, уже хлебнувший войны, готов теперь к более тайной борьбе. “В феврале 1971 года я улетел из Аммана в Лондон. Я выполнял приказ доктора Хабаша, попросившего меня вернуться в Европу для революционной деятельности. Он полагал, что это будет интереснее, чем то, что я делал в зарослях Иордании”.{76} По словам Карлоса, это назначение выглядит как повышение по службе и переход в звено средне — го менеджмента, которое он безропотно и принял.
Карлос вернулся к семье или, по крайней мере, к матери в начале 1971 года. Эльба и его братья не имели с ним связи в течение нескольких месяцев, если не считать единственного письма, посланного им Карлосом, на которое они ответили через редакцию газеты Народного фронта “Аль Хадаф”. Карлос принялся исполнять роль послушного сына несмотря на тот факт, что со времени последней встречи с матерью он прошел многочисленные тренировки в лагере боевиков, убивал иорданских солдат во время “черного сентября” и был послан в Лондон экстремистской палестинской организацией.