Предметом страсти Фуруйя оказалась Марика Ямамото, также входившая в Японскую Красную армию, которая работала продавщицей в одном из роскошных бутиков на авеню де ла Опера, обслуживавшем японских туристов.
Несмотря на то, что Арран засыпал его градом вопросов, Фуруйя продолжал хранить молчание. Однако его записная книжка оказалась более красноречивой. Она позволила ДСТ арестовать тридцать членов и сторонников “Красной армии”. Министерство внутренних дел Франции объявило, что все сторонники “Красной армии” в Париже арестованы, не упомянув о том, что один из них, француз по национальности, являлся членом коммунистической партии и занимался подделкой паспортов для японцев. Несмотря на возмущение ДСТ, он был выпущен по распоряжению министра внутренних дел князя Мишеля Понятовского, потомка последнего польского короля, известного своими правыми убеждениями. С Фуруйей тоже обошлись чрезвычайно мягко: он был обвинен лишь в хранении трех фальшивых паспортов и поддельных денег и приговорен лишь к нескольким месяцам тюремного заключения.
Понятовскому, прославившемуся своими “ударными” рейдами, с помощью которых полиция очищала парижское метро от наркоторговцев, не удалось оправдать свою репутацию бескомпромиссного борца с криминалом, и восемь членов Японской Красной армии были высланы по его приказу в нейтральную, но дружественную Швейцарию. Приняв сомнительный подарок, швейцарцы туг же переправили их в Западную Германию, которая не замедлила перебросить их через голландскую границу.
Через несколько дней боевики “Красной армии” нанесли удар по французскому посольству в Гааге. “Знаете, кто это сделал? Те самые ребята, которых вы выставили!” — заявил через несколько часов голландский полицейский представителю ДСТ.
План нападения на посольство был разработан за несколько недель до этого, и осуществившие его японцы входили в группу, с которой работали Мухарбал и Карлос. И тот, и другой участвовали в организации нападения, предоставив необходимые средства, автоматы и гранаты. 3 сентября Карлос прибыл в Цюрих, чтобы еще раз обговорить детали с тремя боевиками “Красной армии”, высланными из Франции. Через неделю он еще раз посетил Цюрих вместе с Мухарбалом, чтобы передать японцам 4000 франков на покрытие их расходов.
В соответствии с планом японцы должны были захватить французского посла и прорваться в посольство. Однако они опаздали, и Карлосу пришлось уносить ноги, поскольку охрана близлежащего американского посольства стала проявлять к нему интерес. Через полчаса он услышал завывание полицейских сирен и увидел людей, бежавших по направлению к посольству Франции. “Я подошел поближе, чтобы посмотреть, что происходит. Из посольства донеслись звуки выстрелов. В тот же момент я увидел, как из посольства выходит женщина в полицейской форме. Она была ранена. Я постоял еще некоторое время вместе с другими зеваками, пока не появилась полиция. Я позвонил в приемную посольства из телефонной будки, но полиция уже перерезала провода. Так что же там произошло:{103}
Группа из трех террористов, прибывшая к французскому посольству слишком поздно, чтобы встретиться с Карлосом, захватила автомобиль посла, в котором кроме шофера никого не было. Под угрозой оружия они заставили его провести их в кабинет посла. Когда в происходящее вмешался находившийся поблизости полицейский патруль, началась перестрелка. Руководитель группы был ранен в руку. Два офицера полиции тоже получили ранения. Но японцы сумели избавиться от полиции и захватили посла, бывшего бойца Сопротивления, графа Жака Сенара вместе еще с десятью заложниками. В письме, выброшенном через окно, японцы потребовали освобождения находившегося во французской тюрьме Фуруйи и самолета “Боинг-707” с экипажем на борту. Японцы заявили, что все заложники будут находиться в кабинете посла, и отказались принять химический туалет, предложенный голландскими властями. Поскольку все были вынуждены пользоваться одной корзиной для бумаг, которая неопорожненной оставалась в помещении, царившая вонь делала положение людей невыносимым.