Выбрать главу

            Упираюсь ладонями позади себя в парапет и невольно отмечаю, что сегодня закат действительно красивый. Настолько огненный, что, кажется, будто море в огне пылает.

            — Багряный закат…

            — Ооо… Костян, не начинай, — умоляю.

            — Не буду.

            — Думаешь, получится? — спрашиваю.

            — Должно. Сегодня точно должно.

            — Ладно, но для чего так далеко ездить? Если Ярик узнает, что я его мопед опять взял, мне не жить.

            — Ярик давно уже на нём не ездит, — Костик кивает на море. — Смотри-смотри. Отсюда лучший вид на закат и не мешает никто. Нужна полная концентрация, понимаешь?

            — Поэтому мы сюда тащились? Тут воняет, будто труп где-то рядом гниёт. И задумайся, чувак, а ведь это может быть правдой!

            — Ни фига ты не понимаешь, Макс, — вздыхает Костик, настраивая фотоаппарат. — Чудеса не случаются в таких местах, как центральная набережная. Там слишком шумно, всегда много людей, там… там атмосфера не та, испорченная, сечёшь? Поэтому мы здесь – в особенном месте.

            — Чудеса? — теперь обе мои брови выгибаются, а изо рта вырывается каркающий смешок. — А разве то, что ты так упорно увидеть пытаешься, - не наука?

            — Это синонимы, братишка. Два понятия, которые сами люди разделили бездной скептицизма и недоверия. Например, если ты не любишь молоко, то ты не будешь пить молоко, но предложи я тебе молочный коктейль и ты с радостью его выпьешь.

            — Ну… да, я люблю молочный коктейль.

            — Видишь. Но молоко - оно везде молоко. Разница в том, в каком виде его тебе подадут и в том, какое название тебе больше нравится. Так и здесь. У науки и чуда одна основа.

            Кладу ладонь Костику на лоб и без шуток интересуюсь:

            — Ты заболел?

            — Смотри, — вновь кивает на море. — Пару минут осталось.

            Вздыхаю:

            — Ладно. Давай посмотрим на это твоё молоко.

            — Зелёный луч.

            — Зелёный луч, — повторяю скучающе. 

 

 

            ***

            — Зелёный луч?

            — Да, — Макс приседает на корточки. — Я смотрел на Костика таким же взглядом, каким сейчас смотришь на меня ты. — Горько усмехается и потирает ладонью шею. — Но он упрямый, как баран был. Был уверен, что увидит его однажды.

            Опускаюсь рядом и продолжаю внимательно смотреть на Яроцкого.

            — Костик где-то прочитал, — продолжает рассказывать, а глаза, такие печальные, на море смотрят, — что если внимательно смотреть на солнце во время заката, когда верхний край диска соприкасается с линией горизонта, именно морского, и последний яркий луч ударяет по глазам, то можно увидеть его совсем в другом свете. В ярко-зелёном. Таком, каких в природе не существует и ни один художник не может получить его на своей палитре, — бросает короткий взгляд на меня и пожимает плечами: — Это Костика слова.

            Задумываюсь, припоминая.

            — Я читала об этом, — наконец осеняет. — В романе Жюля Верна. Роман так и называется «Зелёный луч». Главная героиня прочла заметку об этом явлении в английской газете и отправилась в путешествие, чтобы собственными глазами увидеть этот самый зелёный луч.

            — Ого, — Яроцкий смотрит на меня с такой теплотой, от которой вновь сердце в груди замирает, — вам с Костиком точно было бы о чём поговорить.

            Отвожу смущённый взгляд к морю и чувствую, как вновь кровь к лицу приливает.

            Макс спрыгивает с парапета на узкий песчано-галечный пляж, подхватывает камешек и, замахиваясь, бросает в шумное море.

            — Костик говорил, что для того, чтобы увидеть эту зелёную хрень нужно три условия, — голос повышается, слышу, как дрожать начинает. — Открытый горизонт, чистый воздух и свободная от облаков сторона горизонта, где происходит закат. Или восход. Но на восходе мы никогда сюда не приходили. Что он только не делал, чтобы увидеть его… — мрачно усмехается, — и прыгал тут, как ненормальный, где-то прочитав, что в движении увидеть луч больше шансов. То сидел и даже не двигался, не моргал почти, а мне даже дышать громко запрещал. Но… он так его и не увидел. Этот луч долбаный.

            — Я… — от неловкости прочищаю горло и беззвучно спускаюсь с парапета на островок пляжа. — Я не знала, что Костя… был таким.

            — Ты вообще его не знала, — отвечает, стоя ко мне спиной, но я не слышу упрёка в голосе. — А могла бы, если бы не… Если бы не куча всего! Если бы не Костя со своей тупой нерешительностью! Если бы не я, который смеялся над его чувствами! Если бы не… — Замолкает, опускает голову и тяжело дышит.