Как и предполагалось, старшие классы сегодня только тем и занимались, что обсуждением вечеринки и нашего с Максом поцелуя. Кто-то даже видео мне предложил посмотреть…
А стоило войти в класс биологии, как все резко замолчали. Ну, знаете, та самая неловкая ситуация, когда все только что обсуждали тебя, а ты делаешь вид, что совершенно этого не понимаешь.
Вероника кивает мне в знак приветствия, но не улыбается, как раньше, да и выглядит по-прежнему уставшей, измученной какой-то. Думаю, у королевы школы сейчас и вправду не лучшие деньки. А вот у Яроцкого кажется всё просто отлично - он спит. Развалился за последней партой, прикрыл лицо отобранной у меня кепкой и тихонечко сопит.
Опускаюсь на своё место и смотрю на него вплоть до самого звонка, на который он также не реагирует. И даже когда учитель заходит в кабинет, Макс продолжает сладко спать, так что, наконец, набираюсь решимости и только собираюсь его разбудить, как из-под кепки раздаётся слабое бормотание:
— Только попробуй.
Ну, раз так…
Смело забираю у него свою же кепку и ещё наблюдаю за тем, каким сонно-возмущённым взглядом он на меня смотрит, так и не отлепляя щеки от парты.
— Отдай.
— Это моя кепка, — прячу ещё в свой рюкзак.
— Ты мне её подарила.
— Это ты так решил.
Выпрямляется, и как ни в чём не бывало, потягивается, словно хорошенько успел выспаться. Зевает, бросает на меня невыразительный взгляд и повторяет:
— Отдай.
— Что это вчера было? — перевожу тему, понижая голос до шёпота.
— Когда? — с беспечным видом почёсывает затылок.
— Ты знаешь, о чём я.
— Не-а.
Наклоняюсь ещё ниже, и пока Ольга Альбертовна рассказывает что-то о скорой лабораторной работе, требовательно шепчу:
— УК РФ? И что ещё за статья такая?
— Понятия не имею, — с низким смешком, пожимает плечами Яроцкий, и как только на его щеках появляются ямочки, у меня автоматически щёки вспыхивают, а взгляд спешит уткнуться в доску.
Придвигается ко мне всё ближе, а я делаю вид, что не замечаю этого, а ещё упорно игнорирую эти проклятые бабочки, которых стало слишком много в животе, и это реально раздражает!
— Кепку… верни.
— Яроцкий! Что там у вас опять такое?! — в этот раз Ольга Альбертовна сразу переходит на крик и угрожает директором.
— Простите, — как обычно мямлю я, пока одноклассники давятся тихими смешками, не забывая напомнить про тот самый поцелуй.
Вырываю из тетради лист и пишу:
«Больше не думай ко мне домой приходить. Отец был в бешенстве. Ты с ума сошёл?»
Протягиваю Яроцкому, и тот ещё смотрит на меня с минуту весёлым взглядом, и только потом пишет ответ:
«У тебя сегодня сколько уроков?»
Что? Опять ерунду несёт.
Пишу ответ, с трудом сдерживая улыбку:
«Это уже не смешно.»
«Да кто шутит? — пишет. — У меня этот последний. А у тебя?»
— А у меня первый. Всего шесть, — отвечаю шепотом.
— Было шесть, — придвигается ещё ближе, а глаза так лукаво блестят, что взгляд от них отвести не в силах, а бабочек в животе вдруг ещё больше становится.
— Что значит - было? — шепчу, нервно сглатывая от чрезмерной близости, с такой силой в спинку стула вжимаюсь, что она начинает трещать. Переводит взгляд на мои губы, так что теперь внутри меня целый ботанический сад со всякого рода крылатыми созданиями расцветает и вновь смотрит в глаза, хитро улыбаясь. — Ты ведь не против? Я поменял твоё расписание. После этого урока мы уходим. Хочу показать тебе кое-что.
ГЛАВА 2
— Багрянова? Багрянова? Багрянова! Да что же это… Багрянова!!! ЛИЗА!
Макс для чего-то кивает в сторону доски.
— Тебя там зовут, кажется, — ухмыляется и глаз с меня не сводит. А меня как током вдруг прошибает и только сейчас доходит, что Ольга Альбертовна меня уже как несколько минут дозваться пытается.
— Простите, — мямлю краснея до самых ушей и утыкаюсь взглядом в парту, пока мои одноклассники не теряют возможности вновь посмеяться и пару остроумных шуточек пустить на тему, что я на Макса залипла.