Илья держал Юлию под руку, незаметно подворачивая кисть. Свободной рукой девушка хлестала его по лицу, а опер лениво защищался и быстро говорил:
— Милая, тебя похитить хотели! Какую-то гадость тебе вкололи, ты очухайся, родная. Я друг твоего отца! Где твой ухажер? Ты своего парня помнишь? Он розу тебе недавно принес. Где он?
Подбежал запыхавшийся Нестеренко, зажимая рану на щеке, пачкаясь в крови, произнес:
— Не догнал! Годы не те, да и города не знаю! Ушел, гад!
Тут же рядом оказался полицейский, в руках у него был бинт и пластырь. Не очень красиво, но ловко полицейский залепил порез на лице Нестеренко, вежливо, но не так уж и галантно взял Юлию под руку, указал на другую полицейскую машину, подкатившую к тротуару.
— Пардон, мадемуазель.
Илья преградил им дорогу, хлопнул себя по груди, указал на Юлию, которая стала уже значительно спокойнее, сказал с непонятным акцентом:
— Мы русские. Ферштейн? Рашен! Москва!
И только к этому времени подошел водитель машины, возивший оперативников, и что-то негромко сказал полисмену.
— Ты раньше не мог подойти? — возмутился Илья, глотая матерные слова.
— Не моя работа, — неожиданно по-русски ответил водитель и пошел к своей машине.
Илья взбеленился, догнал водителя, заговорил:
— В России оперативники не делят работу на твоя — моя. Иди обратно, сука! Девчонку требуется отвести в номер. Найди ее ухажера, если он еще живой, вызови свое начальство! Твоя — моя! Ты ко мне в Москву прилетишь, я тебе устрою…
— Хорошо, хорошо. — Водитель вернулся к полицейским, они начали объясняться.
— Я плохо себя чувствую, — сказала Юлия, оглядываясь. — Что здесь вообще происходит, кто вы такие?
Швейцар подхватил ее под руку, услужливо распахнул дверь. В этот момент у тротуара остановилась машина, из нее выскочил Еланчук, увидел пластырь на лице Нестеренко, раздраженно сказал:
— Все-таки вляпались. Вы полагаете, Интерпол в большой дружбе с французской полицией? Где Юлия и ее приятель?
— Необходимо, чтобы полицейский поднялся в номер Юлии, — ответил Илья. — Там что-то не так.
Виктор сидел в кресле, полицейский бинтовал ему голову. Парень плохо чувствовал себя и клонился набок.
Юлия закрылась в спальной комнате, оперативники потихоньку смотались. Еланчук, стараясь держаться спокойно, выслушивал старшего полицейского.
— Как только вы появляетесь, у французов начинаются неприятности! — говорил он. — Эти двое русских, они ваши люди?
— Русские туристы, один из них увидел знакомую, — Еланчук указал на закрытую дверь спальни, — подошел поздороваться, тут, видимо, и произошла драка.
— Он упал на землю, кричал о каком-то похищении.
— Меня здесь не было, сержант.
— Но вы тут же появились! Мой коллега подозревает, что мадемуазель находится в состоянии наркотического опьянения.
— Вы здесь старший, вам решать, — флегматично ответил Еланчук.
— Кто этот человек? — Полицейский указал на Виктора. — Он ранен. Я должен допросить даму, которая проживает в номере.
— Вы отличный парень и слуга закона, действуйте. — Еланчук понизил голос: — Хочу вас по-дружески предупредить, что мадемуазель — дочь русского бизнесмена, который связан с вашими банками, появится адвокат. — Он пожал плечами. — Нападавшие скрылись, найти их трудно. Мадемуазель сейчас плохо себя чувствует…
— И что же я должен делать? Этому русскому пробили голову, я обязан…
— Безусловно, сержант, — согласился Еланчук. — В молодости я работал в криминальной полиции, знаю: чем меньше шума, тем лучше аппетит у начальства.
Сержант довольно рассмеялся.
— Иностранцы, адвокаты, исчезнувшие преступники, одна головная боль, — гнул свою линию Еланчук, пытаясь замять дело и быстрее отправить Юлию и русских сыщиков из Парижа домой. — Я говорю по-русски, если разрешите, потолкую с парнем, надеюсь, он не захочет настаивать на расследовании.
— Буду благодарен, мсье, — обрадовался сержант.
Еланчук поставил стул рядом с креслом, сел, расспросил Виктора, как тот себя чувствует, что произошло. Выслушав короткий рассказ, Еланчук сказал:
— Вы недоговариваете, молодой человек, но я не полицейский. Мой вам совет, если можете ходить, улетайте домой. Лежать здесь в госпитале — дорогое удовольствие. Думаю, вас ударили рукояткой пистолета либо кастетом. Кость не повреждена, сотрясение мозга переживете. А впрочем, решайте сами.