Кстати, в списки жертв сталинских репрессий попал и Карасартов, палач Шакарима. По сведениям ДКНБ РК по Карагандинской области, Абзал Карасартов был арестован 8 января 1938 года УНКВД по Карагандинской области. Правда, уже 9 января дело было прекращено за отсутствием состава преступления. Как пишется в этой справке, Карасартов был реабилитирован.
А имя Шакарима, одного из членов правительства Алашорды, на долгие годы попало под запрет. Упоминание о поэте расценивалось как почитание «врага народа».
Например, Ныгмет Магауияулы, один из тех, кто хорошо знал сочинения Шакарима, помнил такой эпизод. Когда Мухтар Ауэзов приезжал на родину Абая, рядом всегда были друзья. Одним из них был Ныгмет: «Обычно Мухтар Ауэзов, приехав в аул, не уставал носиться верхом. Однажды он попросил прочитать наизусть поэму «Нартайлак и Айсулу». И сказал: «Если кто-то будет спрашивать, говори, что ее написал сын поэта Кабыш».
Мухтар Ауэзов знал, что говорил. За упоминание имени Шакарима в лучшем случае могли снять с работы, в худшем — сослать в лагеря.
В роду Тобыкты так и повелось в дальнейшем приписывать произведения Шакарима Кабышу.
Родным Шакарима оставалось верить, что придет время, когда имя его и творчество вернутся из забвения и станут известны народу.
Камиля Капыркызы: «Тогда голубеющий вдали Чингистау казался мне самым страшным местом на свете. Помню, я говорила себе со слезами на глазах: «Не дай бог вернуться в эти места, если только удастся выжить». Иногда, находясь вдали, вспоминала родную землю и своих родных, но возвращаться туда мужества не хватало. Ибо в памяти вновь и вновь всплывал страшный образ Чингистау. Бывая в Абайском районе, заезжала только в Жидебай, чтобы посетить могилы Абая и Шакарима. Оттуда до Караула рукой подать, но я уезжала прямиком обратно, в Талды-Курганскую область. Продолжала верить, что ужаснее Чингистау нет на этом свете ничего».
Хроника реабилитации
В годы сталинского режима ни о какой реабилитации имени и творчества Шакарима речи быть не могло.
Благодаря стараниям Абзала Карасартова, представители власти безоговорочно считали поэта врагом советской власти. Имя его не произносилось вслух, стихи его и поэмы не упоминались нигде. Всякий, кто нарушал этот запрет, мог очень быстро оказаться «врагом народа» со всеми вытекающими из этого последствиями.
Вот почему Мухтар Ауэзов, один из немногих алашординцев, избежавший смерти, но не избежавший репрессий, в романе «Путь Абая» не мог назвать Шакарима настоящим именем, дав ему псевдоним «Шубар».
Ауэзов, несомненно, мог много интересного написать о Шакариме. В октябре 1930 года, попав на целый год в тюрьму, он там начал разрабатывать тему «Поэты школы Абая». Ауэзов вышел из тюрьмы, но в эту пору Шакарима убили и объявили врагом советской власти. Ауэзов был вынужден уничтожить свой труд.
В 1939 году Ахат Кудайбердиев вернулся из сибирской ссылки, из Бурлага. И первым делом обратился к Мухтару Ауэзову с вопросом о рукописях своего отца. Ауэзов ответил, что они находятся в фонде Академии наук.
Ахат несколько раз переписывал их. Готовил рукописи для издания отдельной книгой в 1936, 1959, 1960 годах. Но ждать печатных книг пришлось долго. Надежда на то, что это произойдет, возрождалась всякий раз, когда имя отца появлялось на страницах печати. Такие случаи малочисленны, но они были.
Упоминал имя Шакарима Каюм (Кайым) Мухамедханов. И поплатился.
В 1951 году он защитил кандидатскую диссертацию на тему «Литературная школа Абая». А уже через несколько месяцев, 1 декабря 1951 года, был арестован. Кропотливая работа по сбору наследия Абая и его поэтического окружения, в которое входил Шакарим, была названа отходом от марксизма и проявлением буржуазного национализма.
Мухамедхан Сейткулов, отец Каюма, был расстрелян как враг народа в 1937 году. И вот теперь сам Каюм Мухамедханов был осужден на 25 лет лишения свободы по печально известной 58-й статье о контрреволюционной деятельности.
Каюма отправили в Карлаг (Карагандинский исправительно-трудовой лагерь). В декабре 1954 года приговор (не без помощи писателя Александра Фадеева) был отменен, а узник — реабилитирован. Но на свободе Каюм Мухамедханов оказался лишь в 1955 году.
После смерти Сталина появилась надежда на реабилитацию Шакарима. Его родные, близкие стали писать письма в КГБ.
Каюм Мухамедханов не только читал своим студентам лекции о творчестве Шакарима, но и обращался с письмом в Семипалатинский обком партии с ходатайством о его реабилитации.
Появились запросы из руководящих органов. На один из них дал ответ писатель Габит Мусрепов, включив в него достаточно убедительный обзор творчества поэта (текст приводится в сокращении):
«ЦК КП Казахстана, товарищу Рахманову А.
На ваш вопрос о поэте Шакариме Худайбердиеве сообщаем: известный поэт конца XIX и первых трех десятилетий XX века Шакарим Худайбердиев — выходец из крупной феодальной семьи (его отец был старшим сыном ага-султана Кунанбая). Оставшись сиротой, он с семи лет воспитывался в доме великого поэта Абая Кунанбаева, что во многом способствовало развитию таланта Шакарима и оказало большое влияние на направление его творчества. Рано овладев арабской грамотой, под благотворным руководством Абая Шакарим Худайбердиев усердно изучает творчество восточных поэтов и русских классиков и вскоре становится одним из образованных людей своего времени. Наряду со стихами, он пишет трактаты по этике, религии и истории казахского народа.
В своих стихах Ш. Худайбердиев воспевает честность, гуманность, справедливость, призывает к овладению знаниями, обличает жадных баев, невежественных мулл, чванливых чиновников…
Им созданы широко известные поэмы «Калкаман и Мамыр», «Енлик и Кебек», «Нартайлак и Айсулу» и повесть «Адиль и Мария». В поэме «Енлик и Кебек» поэт впервые в казахской литературе рисует образ женщины, которая смело заявляет о своем праве на счастье и активно борется за свою свободу, бросает вызов старым обычаям. Стройность композиции, образность языка, новизна трактовки традиционной темы, обрисовка характеров главных героев особо выделяют эту поэму как шаг вперед в развитии жанра поэмы в казахской литературе.
Ш. Худайбердиев был горячим поклонником, популяризатором классической литературы. Он перевел на казахский язык повесть А. С. Пушкина «Дубровский» и его рассказ «Метель». Переведенные стихами, оба эти произведения в свое время пользовались большой популярностью среди читателей. Шакарим перевел некоторые произведения Л. Н. Толстого, а также произведения ряда восточных поэтов — Физули, Хожа Хафиза и др. Несколько особняком стоит поэма «Лейли и Меджнун», Шакарим считал ее переводом из Физули. На самом деле это не простой перевод и даже не переложение сюжетов, ранее бытовавших у восточных народов под названием «Назира», а скорее оригинальная поэма на известный сюжет «Лейли и Меджнун»…
Разумеется, в мировоззрении поэта встречаются противоречия, ограниченности, обусловленные сложной эпохой, в которой он жил и творил. Эти слабости особенно ясно видны в его философских, публицистических работах. Ш. Худайбердиев оставался на позициях просветительства, гуманизма, и это получило свое отражение в его художественных произведениях. Считаем, что сектор литературы Академии наук Казахской ССР должен внимательно изучить творчество Ш. Худайбердиева, подготовить к изданию его лучшие произведения, а также принять меры к тому, чтобы его творчество вошло в курс истории литературы для вузов и средних школ.
Лучшие произведения Ш. Худайбердиева заслуживают того, чтобы стать достоянием широкого круга читателей.
Секретарь правления Союза писателей Казахстана
Г. Мусрепов».
В результате прокуратура Семипалатинской области произвела проверку и не нашла никаких подтверждений антисоветской деятельности Шакарима. 19 февраля 1958 года заместитель прокурора области Гришков вынес заключение: считать недоказанной вину Шакарима Кудайбердиева в участии в контрреволюционном восстании и в связи с этим реабилитировать его.