Дом Кульжановых привлекал самых разных общественных деятелей. Здесь Шакарим с удовольствием общался с учителем Рахматуллой Елькибаевым (1877–1919), эрудитом, знатоком народного литературного творчества. Елькибаев с 1901 года заведовал мусульманским детским приютом в Семипалатинске, сам учительствовал в нем. Был он большим поклонником Льва Толстого, и им с Шакаримом было о чем поговорить.
Подружился Шакарим у Кульжановых и с Мухамедханом Сейткуловым (1870–1937), страстным поборником казахской культуры, поклонником поэзии Абая и Шакарима.
Услышав, что юная Назипа Кульжанова мечтает перевести на русский язык стихотворение «Весна» Ибрая Алтынсарина, которого считала своим учителем и боготворила, Шакарим мягко посоветовал заняться переводами стихов Абая. Прочел некоторые стихи учителя-хакима. И рассказал, что сам тоже приступил к переводам, только наоборот, с русского на казахский.
Несколько лет спустя Назипа, следуя совету Шакарима, перевела на русский язык стихотворения Абая «О любви», «Луна в безветренную ночь».
А позже, в советское время, по примеру Шакарима увлеклась переводами на казахский язык прозаических произведений. Переводила книги Владимира Короленко, Бориса Лавренева.
Вообще, взаимопомощь, поддержка молодых дарований составляли основу, если можно так выразиться, культурной политики у зарождавшейся казахской интеллигенции.
Назипа и Нургали Кульжановы, например, в январе 1914 года провели в Клубе приказчиков первый официальный вечер памяти Абая. Год спустя состоялся второй вечер, который носил уже благотворительный характер. Звучали казахские песни и мелодии. Собранные средства пошли на обучение казахской молодежи в лучших университетах России. Благодаря Кульжа-новым десятки юношей и девушек смогли поехать учиться в Петербург, Омск, Казань.
Судьба Кульжановых сложилась трагически. Супруги так и не имели детей. А в 1919 году бывший коллежский секретарь, кавалер ордена Святого Станислава III степени Нургали Кульжанов был расстрелян белогвардейцами, которые заподозрили его в лояльности к большевикам. Потрясенная случившимся, Назипа переехала в Акмолинск. По рекомендации Сакена Сейфуллина устроилась на работу в газету, стала одной из первых казашек-журналисток. Но в 1929 году большевики объявили Нургали Кульжанова врагом народа. Оставшись без материальной поддержки, Назипа заболела туберкулезом и умерла в Алма-Ате в 1934 году.
Вступление Шакарима в Географическое общество имело еще одно важное следствие: он получил доступ в научную библиотеку.
Знакомая ему общественная библиотека была не единственной в городе. Вторая находилась при Семипалатинском областном статистическом комитете. Небольшая по числу книжных изданий, она отличалась тем, что на ее стеллажах были собраны книги и журналы научного характера. И вот при создании в 1902 году Семипалатинского подотдела географического общества в его собственность перешла библиотека Статистического комитета.
Шакарим провел в ней многие часы, изучая научные периодические издания, выпускавшиеся в России. Был среди них и журнал «Живая старина», издававшийся с 1891 по 1916 год в Санкт-Петербурге этнографическим отделением Императорского русского географического общества. На его страницах регулярно публиковались статьи по истории и этнографии народов, входивших в состав Российской империи. В том числе работы известных тюркологов Радлова, Аристова, Левшина, Березина, на которых наиболее часто ссылался Шакарим в «Родословной…». А также исследования по истории тюркских народов менее известных ученых Спасского, Маевского, Балкашина, Галкина — ссылки на них тоже имеются в «Родословной…».
Знакомство с новыми источниками оказало решающее влияние на принятие решения немедленно приступить к написанию давно задуманного научного труда. В нем впервые для того времени был систематизирован по научному принципу огромный фактический материал об этногенезе казахского народа, о связях казахских племен и родов, а также о многих исторических событиях. План книги по собранному в течение ряда лет материалу принял реальные очертания.
«В написании «Родословной…» большую помощь оказал Абай», — говорил в последующие годы Шакарим. Более того, Абай в определенном смысле опередил Шакарима. Непрестанно интересуясь историей казахов, Абай давал ученикам задания по написанию исторических работ. А затем и сам написал в 1890 году, изучая материалы в той же библиотеке Статистического комитета, небольшой трактат «Несколько слов о том, откуда произошли казахи». Начав с древней истории, он дошел до образования Казахского ханства, то есть до середины XV века. Дальнейшее обозрение казахской истории, надо полагать, возложил на ученика.
И Шакарим начал писать:
«Родословной, которая бы хронологически последовательно проследила все колена от Адама-пророка до наших дней, нет ни у одного народа. От Адама-пророка до пророка Нуха (Ноя) имена предков есть в Таурате (книге, ниспосланной Богом пророку Моисею). Все другие книги брали эти имена из Таурата (Библии). Родословные других наших предков большей частью основаны на всевозможных слухах и передавались из поколения в поколение подобно сказкам и устным преданиям. Одни авторы таким образом хотели прослыть знающими, другие — показать свою родовитость, немало среди них и таких, кто на свой лад переиначивал услышанное, и потому сочинения их ошибочны и лживы».
Так родились первые строки знаменитой, в чем-то не бесспорной исторической книги самобытного исследователя — «Родословной тюрков, киргизов, казахов и ханских династий».
Демонстрируя неизменно критическое отношение к исходным материалам, Шакарим перечислил в предисловии основные научные источники, которыми пользовался:
«Пытаясь узнать о предках казахов, я в течение долгого времени записывал все, что слышал и узнавал об этом, а также прочел родословные других народов. Среди прочитанных книг есть мусульманские: труд ат-Табари, «Тарих гумими», «Тарих инти-шар ал ислам», «История тюрков» Наджипа Гасымбека, «Родословная тюрков» Абулгази Бахадур-хана. Кроме того, я записывал цитаты из разных книг, в том числе вычитанные из русских книг Радлова «Обуйгурах», Аристова «О тюркских племенах…», а также из летописей народов мира, переведенных на русский язык, в том числе из самых древних родословных книг тюрков «Кудатку билик», «Кошо Цайдам», из китайского труда «Юань чаомиши» (китайский перевод «Сокровенного сказания монгол»), из книг арабских, персидских, римских, европейских историков. Выбирая из вышеупомянутых книг все самое необходимое и близкое истине, дополняя к месту казахскими устными рассказами, я попытался составить родословную наших предков. До настоящего времени, если не считать устных преданий, родословной, написанной на казахском языке, не было».
В принципе, автор указал на те же три источника, которые выделил Мухтар Ауэзов в монографии «Абай Кунанбаев», устанавливая истоки творчества Абая. «Один из них, — писал Ауэзов, — древнеказахская культура, запечатанная в устных и письменных памятниках прошлого, созданных самим народом. Другой источник — это лучшие образцы восточной культуры: таджикская, азербайджанская, узбекская классическая поэзия. Третий источник — это русская, а через нее и мировая культура».
Главный вопрос книги Шакарим и Абай поставили в первую очередь. Он был сформулирован давно: «Каким путем прошли в истории казахи?»
И Шакарим принялся методично, посредством научно обоснованных фактов доказывать, что казахи произошли не от арабов, как утверждалось в некоторых источниках, что корни их — в древнетюркском мире. И углубился в историю древних гуннов.
Шакарим завершил «Родословную…» вчерне за два года. Но продолжал вносить изменения в течение последующих лет, существенно дополняя отдельные главы, порой полностью меняя их содержание. И даже после того как книга была опубликована в 1911 году, не переставал уточнять содержание. В письме Сабиту Муканову, датированном 1931 годом, последним годом жизни, он упоминал: «Я на днях нашел утерянную часть «Родословной…». И поскольку в прежнем издании были опечатки, пропущенные слова, сейчас, посадив за их поиск детей, занимаюсь переписыванием и исправлениями».