Поэтому неудивительно, что немного позже, 8 января 1906 года, когда Шакарим уже совершал хадж, Алихан Букейханов был взят под стражу на пути из Павлодара в Семипалатинск, где должен был принять участие в мероприятии партии кадетов. Его поместили в павлодарскую тюрьму. У него была изъята в числе прочих бумаг рукопись многострадального сборника стихов Абая. Официально Букейханов был задержан «как руководитель киргизского политического движения».
В государственном архиве Омской области сохранился следующий рапорт:
«1906 года января 10 дня г. Павлодар.
Мне, мировому судье 2-го участка Павлодарского уезда, при посещении сего числа тюрьмы, арестованный по шифрованной телеграмме ротмистра Рутланда из г. Омска, Алихан Нурмухамедович Букейханов, содержащийся в Павлодарской тюрьме, заявил, что он просит об аресте его довести до сведения прокурорского надзора, объявить ему о причине задержания и об обвинении, которое ему предъявлено, а также просит освободить его из-под стражи на поручительство или под залог, а также просит принять меры к сохранению рукописи на киргизском языке, имеющейся в арестованном у него портфеле, содержащей стихотворения, так как она оценивается в 5000 рублей. Стихотворения эти принадлежат киргизскому поэту Кунанбаеву».
Не дождавшись скорого освобождения, Букейханов телеграфировал министру юстиции: «Без постановления следственной власти, без предъявления какого-нибудь обвинения сижу сорок дней в павлодарской тюрьме, администрация действует вне 23 и 8 статей правила военного положения и 70 статьи уголовного судопроизводства. Требую суда или освобождения. Член ноябрьского московского земского съезда гражданин Букейханов».
Алихан вспоминал впоследствии:
«За четыре с половиной месяца сидения в Павлодарской тюрьме вечерами я читал целые часы солдатам дежурного караула Пушкина, Лермонтова и Шекспира. Слушатели располагались в коридоре против глазка моей двери, я устраивался у выступа печи, обращенного к двери, переносная лампа ставилась на карнизе печи. Хорошо помню, что большое впечатление на солдат произвел «Кориолан» Шекспира. Солдаты также охотно слушали тогдашние газеты».
Его выпустили в конце мая уже после возвращения Шакарима из хаджа. Полицейские вернули рукопись стихов Абая. Угроза потерять коллективный труд миновала.
Алихан немедленно телеграфировал Какитаю, чтобы тот выезжал в Омск. И Какитай совершил еще одну поездку, которая обратилась в долгие разъезды по городам и весям необъятной России.
Так и не дождавшись печатания книги в Омске, Какитай по совету Алихана отправился с рукописью стихов Абая в Казань. Омские типографии отказались от своих обязательств. Сказался полицейский надзор за Букейхановым.
«Отправляюсь в Казань. В Омске напечатать книгу не удалось», — кратко отписал в Чингистау Какитай.
Через неделю доставили новую телеграмму: «В Казани типографиям некогда печатать книгу. Поэтому отправляюсь в Петербург. Скорее пришлите переводом двести рублей».
Двести рублей выслали. С деньгами в кармане Какитай добрался поездом через Москву до Санкт-Петербурга. И только в Северной столице империи удалось через Алихана Букейханова заключить договор с частной типографией Бораганского об издании сборника стихов Абая.
Уроженец Крыма Ильяс Бораганский обучился печатному делу в Стамбуле, а в 1882 году создал в Санкт-Петербурге первую мусульманскую типографию, печатавшую книги на арабском, турецком, персидском языках.
Какитай договорился с издателем, что будет сам корректировать набор по гранкам. Готовые гранки будут присылаться для правки в Семипалатинск.
В сентябре 1906 года Какитай вернулся в Чингистау.
Спустя полгода в Семипалатинск на имя Анияра Молдабаева — именно его Какитай указал в качестве адресата — пришел оттиск первого набора в виде больших печатных листов. Внеся исправления, Какитай отослал гранки обратно в Петербург.
Через шесть месяцев прибыли, неспешно одолев российские просторы и казахские степи, новые гранки. Добросовестно исправив и их, Какитай отправил листы обратно и вернулся в Чингистау.
Таким способом переписка с типографией тянулась более двух лет.
Наконец в 1909 году первый сборник стихов Абая был издан. На титульном листе значилось:
«Стихи казахского акына Ибрагима Кунанбаева.
Издали: Какитай, Турагул Кунанбаевы.
СПб., Восточная электропечатня И. Бораганскога, 1909».
«Конфеты» из Мекки
Шакарим отправился в хадж в ноябре 1905 года.
В Центральном государственном архиве Республики Казахстан хранятся документы регистрации паломников в Мекку. Список за 1905 год большой, паломничество среди казахов переживало подъем. Под номером 221 в списке записан «киргиз Чингизе кой волости Семипалатинского уезда Шакарим Кудайбердин».
В другом документе, зарегистрированном канцелярией Степного генерал-губернаторства, указано, что Шакариму был выдан заграничный паспорт под номером 6424. Срок действия паспорта определен в три месяца. А в регистрационной записи № 2637 указано, что 28 марта 1906 года «У Шакарима Кудайбердина взят обратно заграничный паспорт».
Наверное, тогда же было сделано самое известное фото Шакарима. Возможно, для заграничного паспорта. Увеличенную фотографию портретного плана поэт, видимо, размножив, раздавал впоследствии друзьям. Одна из них сохранилась среди бумаг поэта, избежала сожжения в зловещем 1931 году и осталась у Ахата.
С фотографии на нас смотрит благородного вида человек с серьезными, темными, глубоко посаженными глазами. Немного вытянутое лицо обрамлено благообразной бородой, усами. На голове — мусульманская шапочка (такия). Прямой нос. Взгляд — ясный, внимательный. Именно таким — умным, строгим и таинственным представляешь себе Шакарима по его произведениям.
Шакарим шел в хадж официально, как российский паломник.
Надо сказать, что до недавнего времени в империи существовали ограничения на совершение хаджа. Часто паломники везли обратно в Россию мусульманские книги, отпечатанные в Стамбуле и Каире. После запрета преподавать по иностранным и рукописным книгам это считалось серьезным нарушением. И чиновники, ссылаясь на санитарно-эпидемиологические соображения, попросту прекратили выдавать заграничные паспорта паломникам. Самые истовые последователи ислама шли на нарушения, приобретая османские, бухарские, хивинские и даже китайские паспорта и добираясь до Аравийского полуострова кружными путями с риском для жизни.
Но Шакариму повезло. К началу XX века ситуация изменилась. Перелом последовал в 1899 году после подачи в правительство рапорта консулом в Мекке и Медине Абдульазизом Давлетшиным. Он доказывал, что российским властям намного выгоднее создавать благоприятные условия для хаджа, нежели тормозить его. Ознакомившись с докладом, император снял ограничения.
В результате число российских паломников уже в 1902 году выросло до 17 тысяч человек. Почти все они добирались до святых мест морским путем через черноморские порты. Более затяжной маршрут — через Афганистан, Британскую Индию в Бомбей, оттуда морем до Джидды, и второй маршрут — через Закавказье, Иран, Ирак и аравийские пески непосредственно в Медину стали менее актуальными.
Вопреки понятным опасениям, связанным с усилением полицейских мер из-за антиправительственных восстаний, охвативших Российскую империю в 1905 году, Шакарим без особых помех достиг ее морских границ.
С ним в хадж шли сородичи из Берлинской и Наганской волостей Курманкожа Куденов, Кутан Жолжасаров, Куренши Шокин. Сначала пароходом добрались до Омска. Здесь пересели на поезд новой Транссибирской железной дороги, открытой в 1904 году. Введение в эксплуатацию этой дороги существенно изменило жизнь восточных окраин России. Проезд в метрополию, прежде практически невозможный для населения, стал достаточно рядовым явлением.