Отличительной чертой стихов нового цикл «Иманым» («Моя вера») стало непременное включение элементов суфийской образности. А открывался цикл, как оказалось, именно стихотворением «На истинном пути страданий нет…».
Изложению этических принципов поэт предпослал личное мнение по поводу установившихся в степи взаимоотношений с мусульманским богословием. Ничего неожиданного в этом нет. Он давно имел критический взгляд на деятельность служителей мечети. К вере, к истинной вере обращался как к святыне. А вот ханжеское отношение мулл к канонам ислама вызывало резкое неприятие. Утверждая путь познания Истины, Шакарим не мог оставаться равнодушным к подрыву устоев веры. Религиозная практика служителей мечети направлена «ради выгоды и хвастовства». Застарелые догмы их «перекрашенной веры» порождает типичный образ «слепца с потухшим разумом во взоре».
Цикл «Иманым» включил двадцать восемь стихотворений философской лирики. Весь цикл — ясное подтверждение приверженности поэта идеалам справедливости, чести, совести. Стихи сборника явили Шакарима поистине поэтом мира. А ведь было ему почти семьдесят лет. И в таком почтенном возрасте он не просто создал один из лучших своих сборников, но и обращался к эстетике символизма.
Все двадцать восемь стихотворений сохранились в личном архиве Ильяса Жансугурова (1894–1938), казахского поэта. С 1928 года он работал в газете, а в 1932 году возглавил комиссию по созданию Союза писателей. В 1934 году был избран первым председателем Союза писателей Казахстана.
Возможно, именно в этот период в руки Жансугурова, главного, по должности, писателя республики, попали стихи Шакарима, составившие сборник «Иманым», на котором автор своей рукой вывел: «Написано в 70 лет».
Шакарим жил в глухой степи, среди гор массива Чингистау. А горы — это не просто географическая высь, но и духовная высота и центр мира, место соприкосновения неба и земли. В случае сознательного выбора Шакарима горы предстают как символ подъема, постоянства его устремлений и освобождения от суеты сует окружающего общества. У него, взыскующего Истины поэта-странника, был исторический пример. Таков историко-биографический путь героя-пророка, постоянно уходившего в окрестности горы Хира, его откровения о земле, которую Всевышний создал единственной, одной для всех живущих, и о человеке, который сам представлял чудо, сотворенное «из небольшого комочка глины». До звезд — рукой подать. Можно узреть Вселенную и попытаться мысленно дотянуться до Бога.
И он писал, имея в виду свое духовное одиночество:
Как известно, с древнейших времен образ пещеры ассоциировался с материнской утробой, началом и средоточием жизни. Отсюда шакаримовское иносказание «перерезал пуповину». Античные философы смотрели на пещеру как на метафору всего материального мира. По Платону, человеческий разум как бы заключен в пещеру. В поэтике Шакарима освобожденный человеческий разум способен, как воображение и дух, постичь мир.
Стихотворение «Когда шагнул за сорок лет…» — блистательный аналог дантовского «Ада». Шакарим вместе с провожатым прошел по галерее человеческих типажей, являющих все известные пороки.
Данте начинал «Божественную комедию» так:
Шакарим, возможно, и не читал Данте. Но, как и великий флорентиец, жил на рубеже старого и нового времени, когда мир переживал не мнимо апокалипсическое, а действительно апокалипсическое состояние. Стихотворение Шакарима начинается с того, что в сорокалетием возрасте он осознал свое место в мире и последующие годы сознательно посвятил новому пути — «разума», «свободы», «имана» (истинной веры). Потому начинал стихотворение так:
Пройдя очищение через божественную энергию огня, герой способен совершить мистико-символический путь, чтобы узреть несовершенство мира:
О чем это стихотворение? Объяснить мир образом падшего человека и возродить его, напомнив ему, сотворенному по Божьему соизволению, что он способен к совершенствованию. По типу своего поэтико-реалистического мышления Шакарим создал образ, который в колебании между материально-земным и духовно-небесным предпочитает последнее.