— Вы покинули свой пост, — ответил ему холодно барон*. — Вернитесь и дождитесь смены.
— Хочешь, чтобы кто-то сидел наверху — иди сам, — ответил Фултон.
Никогда Ирина не видела такого выражения, какое появилось на лице барона. Вполне возможно, что он впервые столкнулся с неповиновением. Однако в следующее мгновение его лицо исказила гримаса холодной ярости, и он потянулся за винтовкой, стоявшей у двери.
Боски Фултон выхватил револьвер. В наступившей тишине громко щелкнул взведенный курок.
— Если повернешься, убью.
Фон Хальштат замер. До сих пор за ним всегда стояло могущество прусской армии. Сейчас он был один. Ему еще никогда не угрожали, и он задыхался от ярости. В то же время он не мог не понимать, что он на волосок от смерти. Человек за спиной убьет, не раздумывая.
Барон стоял перед выбором. Успеет он поднять ружье, повернуться, взвести курок и выстрелить до того, как в него пустит пулю человек за спиной?
— Опусти револьвер, Фултон, — прозвучал повелительный голос. — Спрячь револьвер и возвращайся на свой пост.
Больше всех удивился фон Хальштат: на локте поднялся Ханс Крюгер — в руках он держал двуствольный дробовик, направленный на Фултона.
Расстояние составляло не более двадцати ярдов, дробовик — короткоствольное быстродействующее ружье. Крюгер побледнел, на лице его выступил пот, но, без сомнения, он не шутил.
— Фултон, здесь достаточно картечи, чтобы разорвать тебя надвое, — сказал Крюгер, а мне терять нечего.
Казалось, глаза Боски потемнели. Или был виноват свет в помещении? Следившая за ним Ирина заметила, как его желтые глаза вспыхнули ненавистью, однако он демонстративно снял палец со спускового крючка, повернулся и зашагал к лестнице. Здесь он остановился и бросил через плечо взгляд, но двустволка неотступно следовала за ним.
Когда Фултон поднялся наверх, Крюгер опустился на тюфяк. Он хрипло дышал, брови блестели от пота.
Фон Хальштат остался стоять у двери, глядя на пустыню. Солнце клонилось к закату. Скоро ночь. Он смотрел, ничего не видя перед собой. Страх сковал его по рукам и ногам. Он, Фредерик фон Хальштат, испугался.
Барон знал, что немытый наемник убил бы его. Здесь ничего не значили его команды, в глазах этих людей у него не было ни авторитета должности, ни авторитета личности.
Он ненавидел их, ненавидел их дикую, безответственную свободу и независимость, сидевшую во всех этих людях. Он привык к покорности, признанию его власти, его положения. Независимость была в Шалако, Харрисе, Фултоне… во всех.
Прямая, фамильярная манера разговора Баффало Харриса всегда его коробила, но потребовался револьвер в руке Боски Фултона, чтобы фон Фальштат понял, как мало он здесь значит… Фредерик фон Хальштат, барон и генерал, может умереть так же, как простой крестьянин.
Медленно обернувшись, он взглянул на своего раненого помощника.
— Спасибо, Ханс, — сказал он.
Барон взял ружье, вышел наружу, занял свой пост и только здесь, снова вглядываясь в пустыню, понял, что впервые назвал Крюгера по имени.
И справедливо, потому что не вмешайся Крюгер, как бы он поступил? Обернулся бы? Или покорно подчинился?
Фредерик фон Хальштат уставился перед собой невидящим взглядом. Впервые в жизни он не знал ответа, впервые не был уверен в себе.
Глава 3
После ухода фон Хальштата несколько минут все молчали, затем Баффало Харрис допил кофе и пошел к двери. На пороге он замешкался, повернулся, будто хотел что-то сказать, но затем нырнул наружу и скрылся из виду.
Красивое лицо графа Анри не дрогнуло. Он взглянул на Ирину.
— Сожалею, что вы здесь, — произнес граф и тоже вышел.
Обдумав все, она приняла решение, понимая, что его следовало принять раньше. Подобрав юбки, она пошла к двери.
— Ирина! — Лора поймала ее за руку. — Не подходи к двери! Что ты задумала?
— Я иду к фургону, — спокойно ответила она, — за продовольствием и патронами.
— Тебя убьют!
— Вряд ли, женщины нужны им живыми.
В глазах Лоры отсутствовало выражение.
— Да, да, разумеется. Но только будь осторожна.
Глупость, конечно, но что еще она могла сказать? Ирина глубоко вздохнула и, шагнув за порог, уверенно направилась к ближайшему фургону.
Забравшись в фургон, она собрала продукты, аптечку с лекарствами и ящик патронов. Сложив все в рюкзак, закинула его за плечо и вернулась в конюшню.
Она повторила свой маршрут. Под брезентовым верхом фургона стояла духота, пахло нагретой тканью — запах, не похожий на другие, но и не отталкивающий.
Из своего сундука она достала 44-калиберный «дерринджер» с двумя стволами, один над другим. Она проверила его и спрятала под одежду. Положив в рюкзак еще один ящик с патронами и продукты, она возвратилась назад.
Только она спрятала припасы, как сверху спустился Боски Фултон, не взглянув на нее, вышел из конюшни и стал пробираться к дому.
Ирина вспомнила, что слышала тихий разговор и что один из возчиков в доме.
Фултон остановился в доме, и через несколько минут к двери подошел Рио Хокетт и сделал знак еще одному. Тот пополз, затем метнулся к двери и нырнул в нее, пуля разочарованно ударилась в дверной косяк.
Вместе с Лорой Ирина еще раз сходила к фургонам, и они принесли очередную порцию продовольствия и патронов. Не последовало ни единого выстрела.
В конюшню вбежал Баффало.
— Они уходят, — крикнул он. — Дым отзывает их. По-моему, самое время смываться.
— Как по-вашему, это не ловушка, чтобы нас выманить?
— Не думаю. Судя по пыли, индейцы ушли слишком далеко. Они на самом деле убрались.
К двери подбежал Рой Хардинг.
— Как ты думаешь, Баф, мы сможем добраться до Форт-Каммингса? Мне кажется, войска уже вышли.
Постепенно подтягивались остальные члены экспедиции.
— Пожалуйста, — попросила Эдна Даггет, — давайте уйдем отсюда.
В дверях встал Боски Фултон.
— Слишком поздно, ребята. Вы остаетесь, а мы отваливаем.
Как по команде все головы повернулись к нему. Боски Фултон возвышался в дверном проеме, за спиной у него стояли четверо мужчин с ружьями наперевес, готовые стрелять.
— Нам здесь больше не нравится, мы уходим, — сказал Фултон. — Рио, отбери у них оружие и вытряси все деньги и драгоценности.
— Если уходить, — холодно возразил граф Анри, — то вам следует понять, что вы не одни. Мы только что говорили об этом. Предлагаю запрячь лошадей и приготовиться к отъезду.
— Мы уезжаем, а вы остаетесь здесь, — повторил Фултон.
Фон Хальштат, держа ружье за ствол, стоял среди женщин, поэтому не мог применить оружие, не подвергая опасности женщин. А он знал, как быстро может перейти Фултон от слов к делу.
— Если вы появитесь с нашими вещами, — предупредил Даггет, — возникнут вопросы. Поймите, многие вещи и оружие легко узнать и проследить, откуда они у вас взялись.
Фултон усмехнулся.
— Не в Мексике. И не в пограничных городах. А когда с вами разберутся апачи, ни у кого не возникнет ни единого вопроса.
Он взглянул на Хардинга.
— Ты спутал компанию, Рой. Ты наш.
— Мне нравится там, где я есть, — прямо сказал Хардинг. — Никогда не водил дружбы с ворами и не хочу, чтобы меня вздернули.
Фултон пожал плечами.
— Как угодно. Скоро — как только апачи увидят, что это за дым, — они вернутся. И приберут все, что мы оставим.
Их разоружили, опустошили патронники и вернули пустое оружие.
— Будет странно, если вас найдут безоружными. Апачи чего доброго разговорятся, и нам придется отвечать перед армией, если поймают. Поэтому оставьте себе эти игрушки.
Ирина подумала о «дерринджере». Если достать его… но тогда начнется перестрелка, и ее друзей убьют или ранят.
Хокетт забрал кольца и ценные вещи. Похолодев от гнева, Ирина бессильно смотрела на этот разбой, зная, что мужчины так же беспомощны, как и она.