— А если нет?
— Тогда где-нибудь в баре, — предполагаю я, в действительности опасаясь худшего.
— И как мы это узнаем? Тут куча баров! Они могут быть где угодно!
— Если они спустились, то должны были уведомить нас об этом, правильно? — напоминаю я. Звучит неубедительно, даже для меня самого.
— Должны были, но ты же знаешь этих туристов — они особо не думают. А ведь уже темнеет…
— Я считаю, нам надо подождать до шести, — говорю я.
— А если они не вернутся?
— Ну тогда, думаю… думаю, придется сообщить спасателям.
— Которые ничего не смогут сделать при такой погоде.
Повисает пауза.
— Если они не вернутся, у них нет шансов.
И тут звонит телефон.
11
2018 год, Лондон
Хьюго
После того как Реа провела у меня первую ночь, она, по сути, больше не уезжала. Я не мог поверить собственной удаче. Не помню, чтобы просил ее переехать, — все произошло само собой. Сначала я освободил ящик для ее вещей, потому что она постоянно у меня ночевала, потом комод, потом ее почта стала приходить на мой адрес, «потому что так проще, ведь я все время здесь». Я нисколько не возражал; раньше я еще никогда не жил с женщиной, и при виде ее вещей, разбросанных по квартире, чувствовал, что теперь это настоящий дом, а не просто место, где можно поиграть в «Икс-бокс» и отоспаться после работы.
Примерно через месяц Реа сказала, что нет смысла дальше платить аренду за ее квартиру — я же не против, если она перевезет ко мне оставшиеся вещи? Только тут я сообразил, что никогда не был у нее в гостях. И спросил почему.
Ее лицо погрустнело.
— Моя соседка постоянно там торчит. Да и к тому же мне неловко тебя приглашать — это настоящая дыра.
Я взял ее за руку.
— С какой стати тебе стесняться? Жилье в Лондоне дорогое, времена для бизнеса непростые — нет ничего постыдного в том, что порой приходится экономить.
— Да, но ты-то вон где живешь! — Она обвела рукой квартиру — указала на окна в пол с видом на Тауэрский мост, новехонькие колонки «Бэнг энд Олуфсен» и раннего Дэмиена Хёрста[1], которого я купил на прошлое Рождество и повесил на стену с оголенной каменной кладкой над восстановленным камином. — Приди ты ко мне в гости, я бы чувствовала себя бедной родственницей. Раньше у меня была собственная небольшая квартирка, довольно симпатичная — хотя, конечно, ничего похожего на твою, — но… в общем, пришлось ее продать.
Я кивнул, предположив, что она не смогла выплачивать ипотеку. Такое случается сплошь и рядом. Я крепко обнял Реа, прижал к себе, а потом отпустил, ощутив острый прилив любви при виде слез у нее на глазах.
— Ты же знаешь, деньги на эту квартиру и на собственный бизнес я унаследовал от отца. Да, пришлось потрудиться, но в целом мне все досталось на блюдечке. И я сомневаюсь, что справился бы сам, без Оливии и других людей, которые куда лучше меня разбираются в делах. — Я снова обнял ее и поцеловал в лоб. — А ты строишь свой бизнес с нуля. Как по мне, это впечатляет куда больше, чем обладание собственным жильем.
Реа слабо улыбнулась.
— Я тебя люблю, — сказала она и спрятала лицо у меня на груди.
Мой рот растянулся в улыбке. Впервые она признавалась мне в любви.
— Я тоже тебя люблю, — ответил я. Мне уже давным-давно хотелось ей это сказать.
* * *
После того дня наши отношения развивались со скоростью света. Оливия их не одобряла — я выслушал немало намеков на охоту за деньгами и тому подобное, — но я был влюблен, и Реа меня любила, я это точно знал. А если и нет, то все равно понимал, что лучше ее мне не найти. И мне этого было достаточно. Я ее любил. Знал, что буду ей хорошим мужем, а она мне — хорошей женой и… собственно, чего еще можно желать от брака? Я никогда еще не был так счастлив, как с ней, и уж точно не хотел возвращаться к прежней жизни. Я хотел жениться на Реа, завести с ней детей, покупать ей красивые вещи, делать ее счастливой. Вот чего я хотел от жизни, и Оливия не могла мне помешать.
Мне было около сорока, Реа — почти столько же, поэтому, если мы хотели детей, не стоило терять время. Спустя шесть недель после нашей первой встречи я повез ее в Париж и сделал предложение на вершине Эйфелевой башни. Возможно, идея не самая оригинальная, но она сказала «да» — и это главное.
Три месяца спустя мы поженились в Лас-Вегасе — только мы двое, ни семьи, ни друзей. Реа не хотела традиционную свадьбу, а я не возражал, если ей так нравилось. Она согласилась прекратить прием противозачаточных, и мы много занимались сексом. По крайней мере, в первые несколько месяцев.
1
Дэмиен Стивен Хёрст (р. 1965) — английский художник, предприниматель, коллекционер произведений искусства.