3
Декабрь 1998 года, Ла-Мадьер, Франция
Куда они подевались? Можно позвать их, но я не помню имен. Это Энди все знает.
— Вы как там? — кричу я.
Молчание. Ветер усиливается, видимость становится еще хуже.
— Парни? Вы где?
Наконец Энди показывается ниже по склону, и я плавно заворачиваю в ту сторону.
— Это что такое? — рявкаю я, намеренно обдав эту сволочь снегом при торможении.
— Я потерял клиентов!
Внутри меня нарастает паника, хотя моей вины тут нет. Я ни при чем. Клиенты не должны были мне лгать. Не должны были говорить, что катаются куда лучше, чем на самом деле. Что, если бы я действительно повел их на спуск, о котором они просили? Если б выбрал что-то покруче и посерьезнее? Где бы мы были тогда?
— Они спускались с тобой, — отвечает Энди.
— А твое дело было присматривать! — взрываюсь я.
— Черт подери, да успокойся, Кэмерон! Всё с ними в порядке. Наверное, уехали вперед — в такую погоду и не уследишь…
— Я бы заметил, если б они меня обогнали, — возражаю я.
— Ну да, может быть, но какая разница! Если будем тут стоять, все равно ничего не изменится. Лучшее, что можно сделать, это спуститься и посмотреть: вдруг они уже внизу… А уж если их там не окажется, будем решать, что дальше.
Энди срывается вниз, не дожидаясь моего ответа, и практически сразу исчезает, потому что видимость нулевая. Я, разъяренный, устремляюсь следом. Никто не обгонит меня на склоне, просто чтобы доказать, что катается лучше. Через пару секунд я обгоняю эту мразь — вниз, вниз, вниз! Я почти ничего не вижу, но это не имеет значения: я знаю склон так хорошо, что мог бы спуститься по нему с закрытыми глазами. Собственно, с учетом погоды, именно это сейчас и происходит.
Я так рвусь обогнать Энди, что вспоминаю о пропавших клиентах только внизу. Черт! Ну и где они?
Смотрю вверх на склон, но там никого нет. Через пару секунд подкатывает Энди.
— Мне-то казалось, мы ищем клиентов! Куда ты так помчался?
— Посмотреть, не догоню ли их, если они впереди, — обманываю я. — Не хотел, чтобы они решили свалить домой, потому что мы вроде как бросили их одних тут мерзнуть.
Но куда же они все-таки подевались?
— Тебе они не попались? — спрашиваю Энди.
— Нет.
Пауза.
— Думаешь, надо кому-нибудь позвонить? Сообщить, что у нас клиенты сбежали в самоволку?
Несмотря на ледяной ветер, я чувствую, как у меня по спине под курткой сбегает струйка пота.
— Наверное, рановато. Уверен, что они в порядке. Давай поднимемся на канатке вверх и спустимся еще раз, только медленно. Наверняка во второй раз мы их подберем. Поможешь? — спрашиваю я, хотя мне убийственно трудно выговорить это слово.
Энди смотрит на меня с подозрением.
— Ага. Помогу. Опасно оставлять их одних при такой погоде. Давай, поехали.
* * *
Мы возвращаемся на подъемник, где стало еще холодней и ветреней. Я потуже завязываю на шее шарф и зарываюсь подбородком в ворот куртки. Всматриваюсь через метель на трассу — вдруг клиенты все-таки вырулили на нее: проход из коридора есть, но надо знать дорогу. Нет, никого не видно. Похоже, трасса пустая — любой в здравом уме отменил бы катание на сегодня.
Примерно на полпути подъемник вздрагивает и замирает, оставив нас качаться на ветру, ревущем в ушах. Мы сидим молча, кутаясь в куртки, отворачивая лица от ветра. Через пару минут, которые кажутся вечностью, раздается скрип, и подъемник снова начинает движение. Слава богу!
— Скорей бы убраться с этой горы! — бормочет Энди. — Холодина невозможная. Одному богу известно, с чего эти бедолаги решили-таки прокатиться.
Подъемник снова останавливается — совсем близко от станции. Кто-то упал, слезая с сиденья, и почему-то целую вечность не может подняться, хотя парень, управляющий канаткой, бросился ему на помощь. На снегу валяется что-то розовое — шапка или шарф. Я смотрю, как упавший наклоняется за ним и одновременно роняет палку.
— Скорее! — бормочу я сквозь стиснутые зубы. Пальцы у меня болят от того, как сильно я сдавливаю ими запястья. Энди бросает на меня косой взгляд:
— Все будет о’кей. Успокойся.
— Я спокоен! — рявкаю ему в ответ, но это ложь. Я отнюдь не спокоен.
Наконец, подъемник трогается, и вот мы уже спрыгиваем на снег.
— Ладно, я еду по левой стороне, ты — по правой. Спускаемся очень медленно. Оба, — с нажимом добавляю я.