— Муж, отец её детей. У нас будет двойня! — в его голосе было столько гордости, что сомнений в том, что он говорит правду, не было.
— Да, это Серёжа, — сдалась я и без сил присела на лавку. — Есть один номер… — Никита вынул из пиджака мобильник и записал номер телефона, который я ему продиктовала. — Позовёшь к телефону полковника Котова. Тебя спросят, по какому вопросу, ты скажешь по государственному. Пароль Лэся, с акцентом говори, как кижане. Скажешь Леся, с тобой никто не станет базарить. Но лучше бы ты его не искал. Если засекут, откуда звонили, проблемы будут уже у тебя.
— Я разберусь!
— Ну, удачи! Серёжа военный преступник, он объявлен террористом! За его голову Кижи назначили награду в долларах! Потянешь такой расклад?
— Слушай, мы теперь семья!
— Прими соболезнования…
Мы ещё немного поговорили о сестре Серёжи, а потом Зотов засобирался.
— Ты была с ним очень близка, раз столько всего знаешь? Как ты попала к Грэю?
— По глупости!
— А в плену у северян, как оказалась?
— Не твоё дело!
Я вскочила с лавки, намекая, что разговор окончен, а потом мой взгляд вернулся к фото полковника.
— Можешь оставить мне фотографию? — с надеждой спросила я.
— Это Лесина. Больше нет, прости. Ему что-то передать?
— Передай ему… — Я задохнулась от нахлынувших эмоций. Попросить Никиту сказать Серёже, что я жива? А что, если ему это не интересно? Больше ненависти полковника я боялась его безразличия. Пусть лучше думает, что хочет. Только лишь бы думал обо мне. — Ничего не нужно… — покачала я головой. — И Одинцову ничего не говори! Скажи, что мы просто за войну базарили!
Никита кивнул и тоже ушёл. Оставшись одна, я устало опустилась на лавку и закрыла лицо руками, пытаясь прийти в себя после потрясения.
Если Олэська смогла начать новую жизнь после того, что ей пришлось пережить, значит, и я смогу. Я никогда не встречалась с девушкой лично, но была очень рада за неё. Пусть её муж торговец шлюхами, но теперь он зятила полковника получается?
Виктор грезил переманить Серёжу к себе, только вот вряд ли полковник пойдёт против семьи сестрёнки, встав на сторону конкурента.
Пацаны в охране рассказали мне, что с Зотовым у Виктора многолетняя война. Если Никита такой же крутой, как здоровяк, и сможет помочь Серёже бежать в Россию, мы с полковником окажемся по разные стороны баррикад.
Я чувствовала, что Серёжа ещё жив. Я это знала.
Если меня от одного его фото так размазало, что же будет, когда мы встретимся?
27. Виктор
27. Виктор
Какая-то, сука, чёрная полоса началась, ей-богу!
Сначала кучу бабок в Кижах просадил за красивую, но ебанутую бабу, потом выяснилось, что она реально влюблена в полковника, а теперь ещё и у Грэя родственничек нарисовался. У моего Грэя!
Даша моя и полковник мой! Точка!
Зотов базарил с козой в спортзале, а я слонялся по коридору, изо всех сил сдерживая себя, чтобы не унизиться до подслушивания.
Такой пацан красивый на фотке, такой молоденький, озорной, весёлый. Неудивительно, что Даша в него втрескалась по уши. Я почувствовал себя уродливым, старым бабуином на фоне этого смазливого мальчугана. Не может быть этот сопляк полковником.
Или может?
Я пытался вспомнить глаза Грэя, и они никак не вязались у меня с образом мальчишки на фото. Те глаза были другими — острыми, как бритвы, бывалыми, опытными и усталыми.
Можно было Зотова на хуй послать и сказать, что в этом доме нет для него помощников, только вот как я потом полковнику в глаза буду смотреть? Не я, так Зотов его вывезет из Кижей. Рано или поздно мы встретимся, а так хоть какой-то плюсик будет в мою копилочку. Зачтут мне его, нет?
С тех пор, как я узнал о сопернике, потерял покой и сон. Взыграла во мне такая ревность, что я сам охерел. Заело меня, как плёнку в кассетном магнитофоне — ни туда и ни сюда.
Теперь я не просто выдрать козу хотел, любви мне от неё понадобилось. И чтоб на всю жизнь, а не до следующего "полковника".
Девочка непростая, дикая, обиженная жизнью. Тяжко мне её добиваться, но раз Грэй смог, значит и я должен смочь. Это соперничество с незримым мужиком довело меня уже до трясучки.
Если я раньше чётко знал, как обращаться с женщинами, что дарить и говорить, то теперь я вообще ни хера не понимал. Дашу нужно было долюбливать и долюбливать, баловать, как ребёнка, ясен хуй, что детства ей не хватило.
Прислали цацки еёшние, что она заказывала, и колье, которое я добавил в порыве доброты, только теперь я их дарить боялся. Это же прямой билетик на побег. Даше нужно что-то совершенно другое, отличное от обычных девушек.