— Ну, прости, пирожок! Запизделись мы с ним по-соседски. Ты на похороны к Славяну пойдёшь? — поинтересовался я, задирая на её жопе ночнушку.
— Чё я там забыла? Мама наверняка меня ещё раз проклянёт? Не хочу. А ты пойдёшь?
Её рука по-хозяйски легла на мой пах поверх спортивок и сжала яйца, заставляя меня чаще задышать.
— Пойду. Положение обязывает. А то начнут что-то подозревать.
Господи, какая же она вкусная! Какой же я голодный!
Народу на похоронах было не так много: Зотов с братвой, даже без жены, я с Баркасом, да безутешная Алина с десятком кижан. Столяровой, то бишь Зотовой, то бишь Уманской Валерии не было. Никиткина первая жена совсем от дел отошла или ей прежний муж не разрешает? Скорее всего, эта сучка высокомерная Славяна даже за равного не приняла, вот и не пришла. Мелковат Дикий для внимания дочери Вакулы.
Гроб был закрытым по понятным причинам. Если бы не я лично угандошил Дикого, приоткрыл бы крышечку, чтобы убедиться, что там он, а не бомж какой или мешок песка. Я на таких похоронах хитрых не присутствовал, но всякого наслышан. На что только не пойдут бандюганы, чтобы загаситься от смерти или тюряги.
Увидев меня, Алина завыла пуще прежнего, поливая меня проклятиями и оскорблениями. Я только вздохнул, сжимая в одной руке папочку с документами, а в другой гвоздики.
Наконец, церемония закончилась и я выхватил вдову у самой машины. Чуть было не съебалась от меня. Её бойцы преградили мне дорогу, но я не отчаялся.
— Как ты посмел прийти? Ты? — зашипела на меня женщина.
— Базар есть! — сообщил я, косясь на её вооружённых шавок. Стоит Алине гавкнуть погромче, они меня изрешетят. А они только того и ждут, — Тебя очень заинтересует моё предложение! — демонстративно потряс я папкой.
— Окей! — сдалась алчная бабёнка.
Жадность фраера сгубила. И не одного.
Каждый из нас подал знак охране, чтобы отошли, и мы с Алиной сели в её внедорожник на заднее сиденье.
— Что там у тебя? Давай быстрее! — поторопила она меня.
Я вытряхнул документы на сиденье и достал ручку из кармана пиджака.
— Подпиши, Алиночка, здесь, — ткнул я пальцем. — И здесь…
— Что это?
Её глаза суетливо забегали по бумаге, но она всё равно нихера не врубалась, что происходит.
— Договора на отчуждение имущества. Пока ты в наследство не вступила, тут только то, что на тебя оформлено.
— Ты охренел, Одинцов? Хочешь меня по миру пустить? Да я тебя…
— Заткнись, сука! — рявкнул я на неё, ухватив левой рукой за глотку. Она захрипела, загребла по воздуху руками, пытаясь позвать на помощь. — Голову оторву, если пикнешь! — предупредил я и отпустил сучку. — Не подпишешь, пиздец тебе, Алиночка! Сделай дочке подарок и вали из города, как я просил! Только тогда я тебя оставлю в покое.
— Думаешь, я тебя боюсь, сволочь? — продолжала храбриться Алина.
— Если с тобой случится что-то нехорошее, один хуй всё Даше достанется. И твоё, и Славяна. В другой раз я поумнее буду. Тебя даже не найдут. Нет тела, нет дела, как говорится. Остальное я выкупить могу потом, как доки оформишь. Видала, какой я добрый дядька?
— Ну ты и тварь! — Алина подхватила выпавшую ручку и начала нервно чиркать ею, подписывая документы. — Повезло моей дочурке! — усмехнулась она. — Так ей и надо! Привет ей от меня передай!
— Она тебе тоже что-то просила передать. Чтобы ты в нашу сторону пасть не разевала. Ты в курсе, что твоя дочь — герой войны?
Рука Алины дрогнула, но потом она продолжила расписываться.
— Не в курсе. Я думала, она до сих пор в тюрьме.
— Всю войну прошла девочка под началом полковника Грэя, — продолжил я стращать вдову. — Он, кстати, тоже здесь, и Даша ему очень дорога. Знаешь, как война людей сближает?
— На, сука, подавись! — швырнула Алина мне в рожу документы. — Считай, это мой подарок вам на свадьбу.
— Спасибо, мама! — подъебал я её, аккуратно складывая в папочку бумаги.
— Забери моих людей к себе, Одинцов? Я уеду. Послезавтра.
— Конечно, мамуль! Всё сделаю! Счастливого пути!
43. Даша
43. Даша
Витя уехал на похороны Славяна, а я места себе не находила. Меня так неприятно выкосила вся эта ситуация с моими родственничками, что на душе было гадко и мерзко. Столько времени я переживала, что мама от меня отказалась, а когда она появилась в моей жизни снова, мне захотелось оказаться на другой планете, лишь бы подальше от неё.
Мне было горько и обидно от её отношения ко мне. Как будто я для неё приёмная, неродная. Будто бы не она вынашивала меня в своём животе, не кормила меня грудью, не читала сказки на ночь и не делала со мной уроки. Она любила меня раньше, я точно помню. А потом я выросла, и маму будто подменили.