Не слышать.
Не жить.
На прогулку с собакой сил не осталось, но ужин не отложишь, а ещё — приготовить что-то на завтра и помыться, пока толстая Людка со своим семейством не влипла в ванную, пока туда не прошмыгнул кто-то из этой семейки. Потом что если вечером упустить момент, то общие удобства станут их собственностью пока не помоется последний из них.
Бросив взгляд на аккуратно сложенное вязание, в котором мешались тоска и просьба чуточку потерпеть, Люба перекинула через плечо полотенце, взяла сумочку с принадлежностями для душа и, вытащив кастрюлю из холодильника, в последний раз за вечер вышла из комнаты.
Глава 25. Там
Глава 25. Там
После таких потрясений Альбина два дня сидела в комнате, боясь высунуть нос за порог. Встревоженной матушке сказала, что плохо себя чувствует. Фёкла Фроловна не на шутку встревожилась и даже пригласила доктора.
Доктор, мужчина средних лет, осмотрел больную, прослушал трубкой сердце и дыхание, посчитал пульс, просил показать язык, растянул веки, рассматривая белки глаз, расспросил не было ли каких событий накануне: несвежей пищи, падения с лошади, нервных потрясений.
— Были, — тихо ответила Альбина.
— Да? И что же? — спросил доктор, с видимым удовольствием усаживаясь в кресло и вытягивая ноги.
— Потрясения.
— И насколько сильные? — на твердой дощечке под рукой доктора белел листочек бумаги, приготовленный для рецепта.
— Разочарование в людях.
— А, ну раз так… — он кивнул с глубокомысленным видом, будто ему стало абсолютно все понятно, и прописал успокоительное и прогулки на свежем воздухе.
Пожалуй, успокоительное было сейчас совершенно не лишним, и Альбина трижды в день безропотно пила горькую, сильно пахнущую жидкость, которую принес от аптекаря Кито. И уже к концу второго дня могла выйти из комнаты, не испытывая приступов паники.
— Алечка, доктор велел гулять, — хлопотала вокруг неё мама и норовила накормить побольше, повкуснее и посытнее. — Ты бледненькая совсем.
Кито, по привычке висевший на окне, кивал подтверждая.
— Мама, я не хочу. Мне ещё нехорошо, — отворачивалась Альбина.
— От того и нехорошо, Алечка, что мало воздуха, — убеждала Фекла Фроловна. — Давай выйдем погулять. Хоть по нашей улице пройтись, а?
Альбина представляла, что мальчишка, которого Фернон подослал следить, тут же донесет ему, ей становилось плохо, и она отказывалась.
— Давай в Вышечки. Как там хорошо! — сжимала ладони у груди мама.
Альбина бросала на неё сердитый взгляд:
— Разве доктор разрешал?
Фекла Фроловна вздыхала и тут же придумывала новый вариант:
— Давай сходим в Центральный парк, там можно просто ножками походить. Мне про него рассказывали мои знакомые. — Матушка преисполнялась такой важности, что Альбина мимо воли улыбнулась. — Там лошадей нет, зато много цветов, дорожки песочком посыпаны, птички поют, все гуляют, а на скамейках кованных посидеть можно.
— Идти далеко, — отрицательно качала головой Альбина.
И когда этот диалог повторился в третий раз, матушка нашла, как обойти и эт препятствие:
— А мы на извозчике поедем!
Альбина задумалась. Если кто-то за ними и следит, за извозчиком гнаться не станет, а они недолго прогуляются, снова на извозчика и — домой. Ну что ж, это не так страшно, почти безопасно. И Альбина согласилась.
Обрадованная матушка собралась быстро, настолько, что Альбина только платье успела сменить, а извозчик уже поджидал у калитки.
Парк в самом деле был прекрасен. И даже больше — он был удивительно красив. Скамейки под арками цветущих растений манили присесть и наслаждаться цветами и запахами, ровные светлые дорожки сами ложились под ноги, будто предлагали проверить такие ли они ровные, какими кажутся. Тишина, в которой самым громким звуком был птичий щебет, солнце и умиротворение наполняли парк, и Альбина наконец расслабилась, смогла выбросить из головы все, что её тревожило и волновало, и просто наслаждаться каждой минутой.
Изредка на дорожках встречались знакомые. И да, в основном матушкины. Наверное, этот пак любили дамы старшего возраста, которые на верховые прогулки уже не замахивались. Забавно: есть парк для молодежных прогулок, а есть для людей солидного возраста. Альбина улыбнулась этим мыслям и раскланялась с очередной матроной, сидевшей в тени очередной арки из цветов.
Наверное, поэтому хоть и вздрогнула от неожиданности, но все же не испугалась сильно, когда услышала:
— Мадмуазель Альбина!
Обернувшись, увидела Виктора. Он спешил к ним от другой дорожки. Фёкла Фроловна тоже узнала молодого человека, чуть скосила взгляд на дочь и заулыбалась. А Альбина прикусила губу: все-таки слежка его рук дело? Иначе, откуда он тут взялся? Или все же совпадение?
— Здравствуйте, мадам! — поспешно поздоровался Виктор с вдовой и, светясь улыбкой, снова обратился к Альбине: — Мадмуазель, вы совсем перестали выезжать! Я искал вас повсюду.
Девушка отвела взгляд. Было бы странно, если бы она продолжила выезжать после того, что случилось на вечере в доме Ларко.
— Алечка, что-то я устала. Мне бы посидеть. — И матушка ласково глянул на молодого человека. — Виктор, могу я попросить вас немного погулять с моей дочерью?
Альбина все ещё смотрела в сторону, и хорошо — сдержать улыбку не смогла: ох и матушка! Она иногда удивляла эдакой ловкостью, что в голову закрадывались неподобающе мысли о притворстве престарелой вдовы. Такая ли она боязливая, какой кажется?
Справившись с собой, Альбина повернулась к говорившим. Молодой человек, внимательно слушавший матушку, улыбался, да так, будто его не прогуляться просили, а прямо благословили на брак.
— Конечно, мадам, если вы мне доверяете, то я со всей ответственностью выполню ваше поручение!
Фёкла Фроловна важно кивнула, посмотрела на Альбину и многозначительно произнесла:
— Я полчасика посижу. — И вперевалочку пошла к дальней скамейке под особенно пышными цветами.
Виктор проводил её неловкую фигуру чуть недоумевающим взглядом, двинул бровью и повернулся к Альбине. На щеке его снова заиграла ямочка, он галантно подставил локоть, предлагая продолжить прогулку.
Какое-то время шли молча — Виктор явно что-то обдумывал, а Альбина не могла решить: спросить ли, как он её нашел или не стоит? И уже когда они прошли аллею до конца, обошли круглую клумбу, чтобы идти обратно, мужчина наконец завел разговор:
— Мадмуазель Альбина, как ваши дела?
Девушка глянула на него внимательно. Серьезный. Симпатичный. Улыбается. Ему в самом деле важно, как у неё дела? Тревоги, беспокойства в его лице Альбина не увидела. Так, значит, он просто завязывает разговор. Раз так, Альбина ответила, как того требовала ситуация:
— Благодарю вас, Виктор. Я очень занята, совсем не остается времени на светскую жизнь.
Хвастать выпитым лекарством, которого осталось едва ли половина полфлакона, вряд ли стоило, это дурной тон. Ведь так? А голосе Виктора зазвучала эмоция:
— Правда?
Альбина присмотрелась. Мужчина, почти не скрываясь, облегченно перевел дух. То есть ему в самом деле интересно? А то, как она выглядела при их последней встрече, его не смущает? А её слова про Фернона?
— Да, — ответила с милой улыбкой и подошла к кусту, чтобы понюхать один из белых бутонов, заодно и лицо скрыть, чтоб случайная эмоция не прорвалась наружу. — У меня скоро день рождения, мы с матушкой готовим нечто необычное.
— Как замечательно! — На лице Виктора сияла искренняя радость. — Планируете приглашать гостей?
«Ох уж эти милые хитрости!» — умилилась Альбина, неловко повернувшись от цветка, и вслух ответила:
— Конечно. Какой же праздник без гостей?!
И разогнувшись, напряженно всмотрелась в мужчину. Что он скажет? Отвернется? Усмехнется? Но нет. Виктор шел и счастливым взглядом осматривал все вокруг, но явно ничего не видел, поправил её руку на своем предплечье, хоть она совершенно в этом не нуждалась. Сделав несколько шагов, остановился и решительно повернулся, повернувшись к ней лицом: