Обмерла Знахарка. Даже руки забыли свое дело. Пристально всматривается мне в глаза. Но еще мгновения и, немного отойдя от шока, принялась вновь теперь простыню.
- Помню, - едва слышно прошептала та.
- Так вот и я... помню, - криво улыбаюсь.
И вновь... полный ужаса и потрясения взгляд. И снова заледенеть, оторопеть, как статуя.
- Причем, - решаюсь дальше продолжить, бросая взор по сторонам, убеждаясь, что никто не подслушивает; наклоняюсь к ней ближе и едва ли не в лицо, - совсем не то, что ты, и что остальные, ожидаете услышать.
Тяжело сглотнула скопившуюся слюну Беата.
- Ну? И кто ты?
Закачала я головой.
- Это - не столь важно. Правильный вопрос - откуда я. Да беда в том, что даже я не знаю ответа. Помня, практически, всё, что было со мной в прошлом,... сие так и остается для меня загадкой. Мир, в котором я раньше жила и который так хорошо помню, знаю, - совершенно переменился. Словно исчез, полностью уступив место для вашей... вселенной. Но что самое страшное, я не могу никак окончательно понять: то, что меня, нас, ныне окружает, - это моего мира будущее, прошлое, или, вообще, нетронутая параллель. Согласна, безумно звучит... Однако, мне кажется, ты меня поймешь. Ты и только ты. Ни Генрих, такой лояльный, ни Хельмут, такой открытый и добродушный. А только ты - такая же отвергнутая этой жизнью, как и я... за наше внутреннее мировоззрение.
Я не знаю, ведьма ты или нет, - еще тише шепчу. - Но и мне всё равно. И совсем не от того, что в мое время к этому даже с любовью относятся.
(втянулось ее лицо, округлились очи, молчит)
Дело в другом. Ты - добрый человек, и я верю в тебя, какими бы ты знаниями и талантом не обладала. И дело даже уже не в схожести наших ситуаций. Я восхищаюсь тобой, ведь, не смотря на возможности и власть, что тебе дана, ты используешь всё с умом, аккуратно, бережно. Тебе не понаслышке знакомы слова самоотречение, самопожертвование. Это у вас с Хельмутом на двоих. В то время как я, ты даже не представляешь, - насколько эгоистична. И всё то, что вам здесь кажется невероятным во мне, - воспринимаю как марнотратство сил и жизни. Да, сейчас, как никогда, пригодилось, хотя... может, местами и навредило, однако еще полгода назад - я готова была проклинать, потому, что за всё это платила душой... и телом, - немного помолчав. - Ты даже не представляешь, на что я готова была и на что шла... в прошлом... ради себя, ради своего (как я думала) "счастья", покоя, достатка.
Даже с Гошей...
Обмерла я, стыдливо прикрыв руками лицо... шепчу дальше.
- В какой-то момент, я даже хотела, соглашалась на то, чтобы, в итоге, Он бросил двух своих детей... ради меня. Меня, которая... почему-то, больше заслуживала его любви, внимания и заботы, чем они...
А ведь я уже выросла, и счастье свое получила, хоть и упустила буквально сразу. А у них - вся жизнь впереди. И они так же молят (пусть и молча) о втором шансе, как и я когда-то. Мне с Аней, нам, он был дан, хотя и не в той мере, не в том виде, в каком хотел мой упертый, глупый разум. Но был дан. Тогда как теперь... я могу сама лично забирать у других детей нечто подобное? Как?
... и тем не менее.
Но здесь, оказавшись в этом вашем мире, вдали от всего того жуткого, получив возможность замедлить бег, оглядеться на происходящее, я увидела себя со стороны (все свои желания, «потребности», как считала, как называла их), и, наконец-то, успокоилась. Одумалась. Приняла, как мне кажется, правильные решения, определила курс. Даже... чертов Бауэр - это тот маятник, маяк моего прошлого, куда зовут мой корабль, но куда, во что бы то ни стало, не пойду, даже если попаду в шторм и на горизонте замаячит неминуемая гибель. Вырвав с корнем меня из моего мира, некая неведомая сила, ухватив за плечи, задала такую отличную встряску, заставив, наконец-то, почувствовать себя саму, что я даже... благодарна за это. Я всегда была рядом с кем-то: чьей-то частью, тенью - Ани, Ярцева, Шалевского. Да даже сейчас - я так же интуитивно льну к тебе, как к ним. Но, по сравнению с прошлым, я уже зрячая. В какой-то мере, самостоятельная. Ты - мой вдохновитель. Друг. Но и только. Я - уже есть я.
(тяжелый вздох, пристальный взгляд в глаза ошарашенной Беате)
Понимаю, что здесь я - чужая. И, как бы не любили меня, но и вы это чувствуете. И даже если я не хочу обратно, нет здесь мне места, и никогда не будет. Сожгут на костре? Этого боится Хельмут? Этого страшишься и ты? Вот и я так думаю, - лихорадочно киваю головой. - Мне все сложнее контролировать себя, сдерживать. Я расслабляюсь, чувствуя уже себя здесь как дома, отчего вылезает наружу потаенное, запретное. Как вы обожаете это называть: ересь? Вот именно, ересь.
***
Молчим. Беата даже моргать временами боится. Тягучие минуты безучастия снаружи, и бури мыслей, доводов и отрицаний внутри.