***
Уже больше месяца никаких вестей от Генриха. Сердце болезненно, строптиво выло от тоски и страха, и единственная мысль, которая... давала силы держаться, терпеть сие, так это то - что я уже не одна. Две недели задержки. Думаю, сегодня, после обеда, как покончу со всеми важными делами в приюте, отправлюсь в Цинтен, к Беате. Она-то уж точно скажет, глупости всё это, или же нет.
Цокот копыт по брусчатке, переполох во дворе заставил замереть в испуге на месте. Но, внезапно, смело кинулась ко мне Нани, живо ухватила за руки и потащила на улицу. Не сопротивляюсь.
Несколько шагов буквально - и замерли среди толпы встречающих. Не могу втолковать, что происходит. Беглый взгляд по незнакомым лицам гостей, новоприбывших всадников, по их мантиям с полукрестом святого Антония; оживленная воодушевленная речь сиих мужчин, гул гурьбы. Полная неразбериха.
И, наконец-то, к нам выходит Замещающий, в сие нелегкое время, Командора, риттербрюдер Фон-Кронберг. Вежливое приветствие кивком головы странников - и получить письмо от одного из них.
Поблагодарить, торопливо развернуть сверток - и приняться читать про себя.
- Это - он, - едва слышно, счастливо шепнула мне на ухо Нани, отчего я вмиг, в испуге, метнула на нее взгляд.
- Кто?
Смеется.
- Пиотр мой, тот, что слева.
Ошарашено перевожу взор на незнакомца.
Высокий, статный, гордо держет осанку, делая непринужденный вид, хотя временами, нет-нет, да начинает выискивать кого-то взором в толпе.
Внезапно закивал головой брат-рыцарь.
- Хорошо, добро пожаловать. И большая благодарность за вести.
- Прошу помощи у Вас. Ведь мы ... не с пустыми руками, - бросает один из всадников взгляд куда-то вдаль, на повозки у ворот.
Многозначительно ухмыльнулся Фон-Кронберг.
- Я вижу, вам непременно помогут. А пока... позвольте пригласить вас отобедать с нами, дорогие гости...
...
Не без подачи Фон-Менделя и его друга, нашего Командора (как мы догадывались, и как и подтвердил кое-кто потом сам), сии два фамилиара (Пиотр и его брат), а так же известный своей родословной и богатствами, димидиус[3] Готфрид фон Альтенбург, будучи новыми членами Ордена, любезно прибыли к нам, дабы своими трудами и имуществом помочь и дальше процветать великой Бальге. Как потом выяснилось, более того, кроме уведомления, в том письме шло полное определение сиих особ на должности. Так, молодые люди, вопреки традициям, все же оставались в пределах крепости и приставлялись работать в конюшню, а Фон-Альтенбург, продолжая свое старое, славное дело, обрел место на мельнице.
Всё закрутилось, завертелось, внеся волнительные перемены в нашу жизнь. Отчего планы во многом рухнули, и пока всё внимание было уделено тому, чтобы хоть как-то происходящее привести в порядок. Буквально сразу Пиотр заявил о своем непоколебимом желании жениться на Нани, к чему, естественно, я не имела никаких претензий, и, более того, всячески стремилась помочь в реализации.
Но где мед, там и деготь. Ведь иначе, просто, будет «скучно» жить. Верно?
Вот и мне кажется, что верно.
Не прошло и больше двух недель с того момента, как прибыли наши гости, а уже вдогонку мчало новое письмо. Новые вести.
И снова нежданный, взволнованный цокот копыт по брусчатке около замка. И вновь торопливый, взволнованный шаг Фон-Кронберга.
Бегло провести взглядом по строчкам - и обмереть в ужасе.
- Значит, правда... - неуверенно шепнула Фреджа.
- Что такое? - в ужасе обернулась я к ней.
Немного замялась, прожевала страх та, но... решилась.
- Еще вчера в Цинтене пошла молва о том, что Мариенбург... больше не наш. Якобы, добровольно отдан за долги. А там, как бы, вовсе, Польскому королю не отошел. Теперь Великий Магистр переехал в Кенигсберг. Ой, - болезненно протянула женщина, шумный вздох, - нехорошая эта война. Нехорошая. Беда беду погоняет. Как бы вновь... города не перешли под вражеский гнёт. Нет средств - а значит, армия голая и голодная. И толковой подмоги всё никак нет. Страшно думать, куда это всё ведет, уже который год. Страшно... если уже даже столицы дарят по закладным...
Взгляд мне в лицо и вдруг насторожено нахмурилась, лихорадочно затараторив:
- Анна, что с тобой?
Живо обнимает меня за плечи - и подает немного назад. Подчиняюсь - присела на лаву.
Сама не могу понять. Дурно как-то, жутко, в голове туман, и странная пустота, боль... по всему телу.
- Анна, - и вновь пытается дозваться до меня Фреджа.
- Да у нее же кровь! - внезапно взвизгнула Нани...
***
Нет больше надежды. Ни надежды, ни веры, ни мечты...
Нет больше надобности идти к Беате. Даже чтоб убедиться, всё ли там после всего... в порядке. Нет ни сил, ни желания... кому-то в чем-то признаваться. Даже Нани не догадывалась, что могло сие означать. Обычные, слегка излишне обильные... регулы, ежемесячный приговор проклятой женской доли.