- Есть одна... бабка, - едва слышно шепнула девушка мне на ухо. - Говорят, она всё может. Даже невозможное... Сестра моей мачехи. Только, если... моя - пошла по пути добра и знахарства, то та - сама понимаешь...
Пристальный взгляд в глаза.
- Если рискнешь, поставишь всё на карту. Плохая о ней молва идет. Очень плохая. Хотя и не злая она, тетка Поля. Добрая. Просто, что знания ее - куда шире наших. Хочешь, отправляйся к ней. В Прейсиш-Эйлау. Только никому не сознавайся, куда и зачем. Выдумай что-нибудь. Даже Генриху и Нани. Иначе и на них беду можешь накликать.
Неуверенно закивала я головой.
- Благодарю...
***
Еще несколько дней собраться с духом, подгадать хорошее тому время - и отправиться вместо Цинтена, как объявила всем своим родным и знакомым, ... в Прейсиш-Эйлау.
Практически на полпути лежал он, этот великий город, от Цинтена до Фридланда, а потому пришлось не к одним мимо проезжающим добродушным людям напроситься в попутчики.
Оправдывалась я нуждой проведать Лекаря из местного приюта, однако... следуя завету Беаты, до самого города так и не дошла. Свернуть на узкую улочку, а там и вовсе податься в сторону леса.
На самой окраине прилегающего поселка и жила... сия пресловутая бабка.
Не сказала я ей ровным счетом ничего. Ни кто прислал, ни кто подсказал, ни даже... с чем наведалась я. Сама заткнула меня хмурым своим видом, при этом резво, строго грозя пальцем.
- Чего пришла ко мне, глупая?! Дурные мысли в твоей голове! Не о том думаешь! Сама не рожденная, давно мертвая, а еще ребенка просишь! Не должно быть тебя здесь! Не должно! И сама знаешь. По глазам вижу - сама знаешь! Давно должна была уйти. Давно! А всё топчешься! Всё сильнее воронку раскручиваешь! Не бу-дет тебе, - машет в мою сторону злобно кулаком, - того, чего так желаешь. Не будет! Сама счастья никому не даешь, и у других забираешь! Смерть только своим принесешь! Глупая! Отступница! Только о своих похотях думаешь! Сегодня - одно, завтра - другое. А колесо, оно вертится, сегодня ты это зерно в землю, а завтра - уже оно тебе стократ. Убирайся! Убирайся туда, откуда пришла! Пришло время! Уходи!
***
Ошеломленная, подавленная, убитая ужасом прозрения и догадок, я уже толком и не помню, как добралась обратно.
Слезы высохли, предательски стянув кожу на щеках. Пустой взгляд пред себя. Бреду по коридору.
Чей-то голос, оклик - но не реагирую. Еще немного, по лестнице - и пнуть бесцеремонно дверь в его кабинет.
- Анна? - мигом привстал со стула в ужасе Фон-Мендель.
- Что-то случилось с Вами? - живо поспешил ко мне кто-то, кто был с ним, кто вел беседу.
Смотрю - а перед глазами пелена. Не могу даже втолковать, кто это.
- Присядьте, пожалуйста, - любезно подхватив за локоть, помогает опуститься на софу.
- Я потом зайду, - малознакомый голос.
- Я сам Вас отыщу, - сдержано гаркнул в его сторону Генрих.
Едва стукнула дверь, оповещая нас, что остались наконец-то одни, как мигом присел у моих ног, испуганно взяв мои ладони в свои.
- Родная моя, что случилось? Скажи! Молю, скажи мне! Не рви мне душу!
Малодушный взор обрушить в его полные замешательства глаза.
Несмело, неуверенно закачать головой.
- Я никогда... не смогу подарить тебе ... счастья.
- Ну, что ты? - болезненно смеется. Вмиг целует мои руки. Украдкой, метающийся, взгляд в глаза. - Ты и так уже мне подарила счастье. И так... вдохнула в меня жизнь, отчего я безумно благодарен. Скрасила мое существование. А наши попытки...
- Зря, - гаркнула.
- Что зря?
- Всё зря. Никто нам не поможет, - отчаянно качаю головой.
- И не надо, - горько морщится, с натяжкой улыбается. - Даст Бог - будет. Нет - то и нет.
Мне и тебя хватает.
- Не говори так, - рычу. - Ты даже не представляешь, что она мне сказала ...
- Кто? - нахмурился, пытливый взгляд в глаза. Невольно поддаюсь, отвечая тем же, но в следующий миг поспешно осекаюсь, уводя очи в сторону.
- Неважно...
- Беата?
Удивленно вздернула я бровями.
Уверенно качаю, отрицая, головой.
- Нет. И, тем не менее, - набираюсь храбрости взглянуть в лицо. - Это - жутко, но и... верно на все сто. Будто, полностью меня считала, заглянув не только в самую душу, но и... далекое, то мое, практически никому неизвестное, прошлое - и выудила самое сокровенное. Сплюнула в лицо. Она сказала, что я... ничего доброго вам, моим близким, не сделаю, кроме как... Господи, - испуганно, болезненно поморщилась, тотчас вырывая руки из его плена и закрывая ими свое предательское лицо.
- Да не слушай ее, кем бы она ни была, - рассерженно рычит. Поерзался немного на месте, а затем и вовсе встал. Прошелся по комнате.
Обмер, руки в боки.
- Глупости всё это.
Вмиг убираю ладони, колкий, гневный взгляд на него.
- Неужели? - рявкаю. - Чего только стоили роды Нани? Если бы не Беата... не жить бы ей вовсе. Да и тебя... постоянно довожу до грани... каждой этой нашей встречей.
- Не надо, Анна, - гневно бормочет, в негодовании, мерно качая головой. - Вот только не надо меня в эту чушь вплетать. Я даю отчет тому, что делаю. Мои поступки - моя ответственность. И не надо облачать себя в мою вину.
- Вину, - победно киваю. - Вот именно, вину!
- А как иначе? - обмер, выпучив глаза. - Да, вину, за сдержанное слово. И что? Причем здесь ты?
Немного помедлив:
- Это я тебя на это подбила.
Скривился, ядовито закивал головой.
- Приятно слышать, что ты считаешь меня своей глупой марионеткой.
- Не перебирай слова! - живо подрываюсь на ноги. Шаги вперед.
- А ты глупости не городи! С пустого места... паника и истерика.
- С пустого? Не сегодня-завтра, - развожу обреченно руки в стороны, - вновь объявят о новом походе - и нет тебя. На месяцы, или... И это в лучшем случае.
- В лучшем? - оторопел.
- Командор в курсе. И неизвестно кто еще. Кто, кому сие будет излишне противным, или нетерпимым. И... мне страшно тогда представить, что из этого всего выйдет.
- А раньше тебя это не пугало.
Обмерла, я уличенная в очевидном.
- Потому что...глупой эгоисткой была.
- А теперь? Прозрела? - дерзко сплюнул слова.
Внезапно стук в дверь.
Кривится, злится, сопротивляется, но еще миг - и, прожевав какие-то ругательства, прошелся к двери.
- Командор?
- Генрих, выйдем?
- Давай не сейчас?
- Нет, сейчас.
Взгляд на меня Фон-Менделя, колкое, все еще напряженное:
- Подожди меня здесь. Прошу, никуда не уходи. И не делай глупостей.
... еще миг - и осталась я одна в комнате.
Несмело пройтись к столу. Застыть в нерешимости.
А в голове жуткие слова старухи: "Сама счастья никому не даешь, и у других забираешь! Смерть только своим принесешь! Глупая!"
Бойко, уверенно снять с себя медальон - и положить на столешницу.
Прощальный, с замиранием сердца, взгляд около - по родным палатам, - и рвануть к двери.
Пока вдали, у окна пылко беседовало два Генриха, мой да Командор, украдкой, мышей прорваться мимо невольных свидетелей и пуститься наутек.
- Я не знаю, что делать с этим Цинтеном.
- Анну пошли.
- Тоже уже думал. Поди помощь лишней не будет...
(доносились слова из невольно подслушанного разговора)
Но еще миг - и выныриваю на улицу. Едва добраться до приюта, как вдруг путь преграждает перепуганная Фреджа.
- Что случилось? - в ужасе заглядываю в ее глаза.
- А ты еще не слышала? Цинтен. Мельница в Цинтене. Говорят, сгорела едва не дотла..
Обомлела я в ужасе.
- Это - знак.
- Что? О чем ты? - нахмурилась женщина.