Стремглав бросаюсь на своего мальчика и тотчас сжимаю в объятиях. Сладкий, страстный, затяжной поцелуй. А затем отстраняюсь, бесцеремонно сама пытаюсь нацепить на себя свою, нашу с ним, "клятву".
Взволнованный, радостный взгляд смущенному Шалевскому в очи.
Качает головой.
- Что? - удивилась я.
Шумный вздох, невольно выровнявшись на месте.
- Да всё еще не могу поверить, что это - правда.
Ухмыляюсь.
- О да, есть такое...
- И главное, почему... как?
- Гош... - жалобно шепчу.
- А? - удивленно вскидывает бровями. Взгляд мне в очи. - Что?
- Давай, - несмело шепчу, движение ближе. Хватаюсь за ворот его рубашки и игриво начинаю тот теребить. - Мы потом... обо всём этом поговорим. А сейчас...
Многозначительно улыбаюсь. Не сдержался и Георгий. Движение ближе и, едва уже не касаясь меня своими губами, шепнул:
- Ты думаешь, эта кровать нас двоих выдержит?
- Но уже же выдерживает?
- Я про резкие движения, - коварно смеется.
- А мы резко не будем, - словно заговор уже проговариваю.
- Ты - и не будешь? - хохочет. Поддаюсь на настроение и я, заливаясь (устыжено) звонким смехом.
- Я постараюсь. Ну? - дую губы. - Пожалуйста... - взмолившись, шепчу, вмиг уже обилась вокруг шеи и потянула на себя, укладываясь на подушку. Ведется: ловкое движение - и повис сверху.
- И всё же, - рычит, хотя и целует урывками в губы, шею, ключицу, грудь... - я бы немного подождал, пока ты окрепнешь.
- Шалевский, - болезненно тяну слова. - Я уже не могу... сколько лет уже этого жду.
Обмер, словно от выстрела. Обомлела и я, осознавая как не вовремя оговорилась.
Миг - и решается. Резвое движение вперед, повисши прямо надо мной - лицом к лицу.
- Лет? - серьезно, с опаской.
Нервически сглотнуть слюну и истерически (отчасти) коротко рассмеяться.
Кривлюсь в неловкости.
- И всё-таки... язык за зубами я не научилась держать.
Виновато поджимаю губы.
Хмурится недовольно.
Отстраняется. Садиться радом на кровати. Привстаю и я, живо притискиваюсь к его спине, обнимаю. Бормочу виновато, как дурочка:
- Ну, не злись на меня...
- За что? - удивился. Испуганный взгляд в очи.
Закусить на мгновение губу. Шумный вздох и, опасаясь взрыва негодования, но, все же, не желая врать, шепнула:
- Лиза... помнишь Лизу?
- Какую? - еще сильнее хмурится.
- Медсестру, Лизу... вы познакомились, когда ты с комы вышел.
- Пантюхова?
- Ага.
- И?
Нервно сглотнул слюну.
- Так это - я, - едва различимо, немо губами шевеля, произношу.
Обмер. Жуткие мгновения - и вдруг резво отстраняется, отодвигается на самый край. Живо следую за ним. Вновь обнимаю - и, хотел было, оттолкнуть, но сдержался.
Замотал в гневе головой. Миг - и пристальный, полный глубокой боли, взгляд мне в очи.
- И ты всё это время молчала? Я тебя столько искал, ждал... с ума сходил, - немного помолчав. - И ты это знала! ЗНАЛА! И, тем не менее,... ничего не сказала!
- Не сказала? - недобро чиркаю зубами, поддаюсь на его злость. - Ты уверен, что не сказала? Уверен? А ты, вообще, кого-то тогда слышал? Лиля, Лиля, Лиля! - паясничаю. - Целыми днями одна Лиля! Разве не так?
Стыдливо отводит взгляд. Морщится.
- Вот именно, Гош. Вот именно. И, тем не менее, - кривляю его слова; набираюсь храбрости, дабы продолжить, - так надо было. Чтобы вы встретились с Лилей, чтобы она в кому попала, чтобы с Генрихом... столкнулась. Только так, - киваю головой, но и виновато поджимаю губы. - Не знаю почему, и чья это игра... И, тем не менее, Гош, Гера, и тем не менее. Я здесь, уже здесь. Твоя Лиля, твоя АННА! А ты мой - Гоша, Генрих. Спустя столько времени... мы, наконец-то, вместе. И к чему эти обиды? Разве я тому вина? Разве я крутила эти карусели? Выдумывала их? Мне бы тоже хотелось... тогда остаться в машине с тобой. Чтобы ты нас не высадил...
- По-твоему, я виноват? - жестко, грубо перебивает. Еще больше ошарашенный взгляд в глаза.
Качаю отрицательно головой.
- По-моему, никто не виноват. Или оба. И мы заслужили то, что заслужили. Но главное, что мы встретились, узнали друг друга, влюбились - и теперь вместе... ВОПРЕКИ ВСЕМУ.
Несмело мотает головой в негодовании. Шумный вздох - и потирает лицо ладонями, сгоняя шок.
- Гош... - несмело зову.
(молчит)
- Генрих..., - жалобно, отчаянно продолжаю. - Гера. Ну, Гер, - вновь лезу к нему, пытаюсь обнять, обвиться вокруг шеи, повернуть к себе его лицо. Поддается. Глаза в глаза. Робко улыбаюсь. - Ну, не злись на меня.
- Да не злюсь я, - недовольно гаркнул. Поморщился. - Просто... всё это - какой-то бред.
Киваю головой, горько смеясь.
- Еще какой. Ну, идешь ко мне?
Не сдержался. Залился смехом.
- Ненормальная.
- Угу, - коварно ухмыляюсь. Уверенный напор - и разворачиваю его к себе целиком. Поддается. Ухватиться за лацканы - и потащить на себя. Доли секунд - повис сверху. Все еще мнется в неловкости и растерянности.
- Только, - шепчет сквозь улыбку, - хватит на сегодня откровений,... а то я больше не выдержу.
Пристыжено усмехаюсь, виновато пряча взгляд.
- Что? - не выдерживает.
Кривлюсь, наигранно, театрально качаю головой.
- Ничего, - колкий, с опаской, на миг в глаза и снова спрятать взор.
- Говори, - серьезно, отчасти, даже, грубо.
Недовольно вздергиваю бровями. То просит одно, то приказывает другое.
Глубокий вдох - и осмеливаюсь. Глаза в глаза. Взгляд на расстоянии вдоха.
- Была еще Четвертая Лиля, после Лизы.
- Четвертая? - ошарашено отстраняется, но не даю улизнуть, удерживаю силой, отчего подчиняется на мой напор, замирает.
- Да, - нервически прокашляться. - Это - она, тот урод... который влетел в тебя на перекрестке, отправив в кому. Это она - та девушка, что насмерть...
- Нет, - качает головой, бледнея от прозрения.
Кривлюсь, морщусь от боли и страха.
Лихорадочно, торопливо бормочу вдогонку.
- Но она, я, не специально. Тормоза отказали, или еще что. Я ж - не механик. Гош, ну, прости...
Не выдерживает - и рассмеялся истерически. Вновь поравнялся, расселся на кровати.
Рдею смущенно, а в голове уже кто-то печально ноет, осознавая, что близости сегодня со своим Генрихом уже не ждать.
- И Нани... - а это уже кто-то другой, решил окончательно всё добить, расстрелять бедное, хрупкое сознание Шалевского.
- ЧТО НАНИ? - неприкрыто грубо рычит. Взгляд на меня, в лицо.
- Это - Аня.
Округлил очи.
- Да ладно?
- Угу.
Закусила я губу. Шумный вздох.
- Еще что будет? - внезапно добавляет и на губах проступает добрая улыбка.
Обмерла я в удивлении. Секунды выжидания его - и поддаюсь. Качаю головой:
- Нет, вроде... всё. Ничего такого... сверх.
Скривился, махнул рукой.
- Ладно, потом... над всем этим подумаю, - пристальный, многозначительный взгляд мне в глаза. Неожиданно мерное, тихое, плавное, словно дикий зверь загоняет свою добычу, движение, начал на меня напор, наступление. Поддаюсь, с испугом, трепетом в душе следя за его мыслью, опускаюсь на подушку. Еще миг - и повис сверху.
Ухмыляется коварно. Улыбаюсь (смущенно) и я.
- Ну, теперь... лечи меня, моя Докторша. А иначе... я точно сейчас сойду с ума.
Мигом облизать губы - и притиснуться коротким поцелуем к его губам, обхватив руками за шею.
- Только, чур, потом ... не жаловаться и не брыкаться, - шепотом.
- Не буду, хорошая моя, не буду. Только помни, никаких резких движений, а то кровать нас не простит...
... действительно, не простила.
***
(Л и л я - 5)
Надо ли говорить о том, что отныне я ношу фамилию Шалевская, и уже на сносях? Если, Господь больше не гневается на меня, то... я искренне надеюсь, что наконец-то нас с Генрихом сделаю родителями.