— А что они натворили, эти двое? — с живым интересом спросила инспекторша.
— Металл, — сержант поднялся. — Много хорошего серебра из шахт.
Он взял чашку, налил чаю из дымящегося термоса — горлышко выдало дольку лимона. Слизнув горячую каплю с руки, Хантер продолжил:
— Ты знаешь, что такое пять ящиков виски?.. Оружия не надо. К вечеру мы прошли мелкой гребенкой весь город, осталось лишь пару мест, где могли скрываться преступники. Все дороги были перекрыты. Оставалось дожать! Да. — Он снова растопырил пальцы «викторией». — Два! Два бандита, как мы представляли. А на меня выскочил щенок лет семнадцати. Это ничего — в наших краях, если ты взял в руки оружие, то считаешься мужчиной, который отвечает за свои поступки. Я бы застрелил его, Мойра… Не задумываясь. Двадцать метров — не промахнешься… Но откуда взялась эта малолетняя дура?! Вот такая вот, — Хантер свел пальцы в подобие клюва, — бешеная колибри. Его перьями закрывает и пищит.
Мойра засмеялась:
— Я так поняла, что пять ящиков виски были на вас потрачены зря. Что тебе сказали друзья рейнджеры?
— Тс-сс, — он приложил к губам палец. — Никто до сих пор не знает.
Хантер обошел инспекторшу и сзади обнял ее за плечи.
— И если ты кому-нибудь расскажешь…
— Погоди… они…
— Убежали, конечно. На турбоцикле. Оба смылись. Девчонка сидела сзади — я не мог стрелять.
— Нет-нет. Я про имена… как их звали?
— Ну, кто ж теперь вспомнит! Я и тогда не очень-то. — Хантер взмахнул рукой, отгоняя утреннюю муху. — Парень… то ли Фрэд, то ли Фрэнд, а девчонка — уж совсем странное имя. Что-то связанное с оружием.
— Может быть, Ган?
— Нет, — сержант помотал головой. — Такое запомнил бы. Фрэд, Фрэнд… а девчонка этого Фрэнда…
— Рэнда! — воскликнула инспекторша. — Может быть, Рэнда Буллит?
— Шальная пуля — так точно, мэм! Ты гениальный сыщик, госпожа «без пяти минут заместитель шерифа». Эта парочка звалась Рэнда и Ральф, я вспомнил. — Хантер поправил кобуру на полицейском ремне. — Слушай, а эта МакГроу, она…
— А это мы проверим, в Информатории. Так ты говоришь, люди уже готовы?
***
Заветная мечта Китта Роджерса — быть рядом с «юной мисс» — сбывалась. На кухне, с туркой начинающего закипать «мокко», парень был абсолютно счастлив, он смотрел на коричневую пену, будто рассматривая картинки минувшего дня. Зёв подвала, веревки с сигнальными огоньками, оранжевый дым ракеты. Женщина в форме, черная и сильная, рядом с ней — еще один полицейский. У обоих удивленные глаза. Ненадолго касались памяти совсем незначительные эпизоды, вроде детского мяча раздавленного плитой. И все это заслоняла Мишель — закрыв от выстрела, она целовала его, прощаясь. Попытки сосредоточиться не завершились ничем. Да Китт и не старался — носившиеся в мыслях образы успокаивали белым покрывалом полусна. Все разъяснил внезапный шорох у двери: краем глаза он увидел девчонку.
— Вот никогда такое не надевала… тебе как — нравится? — спросила Мишель, не поднимая глаз. Платье, что было на ней, казалось сотканным из лепестков ромашек. Белое, с неуловимо-тревожной синевой, оно меняло девчонку неузнаваемо; даже в черном платье, в ресторане, она была прежней, пусть дразнящей и вызывающей, но прежней. А сейчас…
— Мне нравится, — ответил он дрогнувшим голосом и неуверенно кашлянул, не зная, что делать дальше.
— Никак подавился?
Она зашла за спину Кита и ударила между лопаток ладошкой. Потом еще несколько раз и все слабей. Мишель склонила голову ему на спину.
— Не очень я привыкла к белому цвету — он другой. Другое платье, другая жизнь.
Китт повернулся.
— Непривычно… да. Белый цвет — как лист бумаги, не знаешь, что написать. Иногда мне кажется, что это — он провел ногтем по электрическому узору на щеке — просто чужая одежда: непривычная, неудобная… хочется сбросить.
— Это мелочь, Китт. Это такая мелочь. Для меня.
— А мне очень важны ваши слова, мисс…
Ей вдруг стало неловко. В белом платье она чувствовала себя обманщицей, как будто задумала проникнуть в райский сад, надев овечью шкуру. Захотелось бросить в угол «цветочки-бантики», чтобы не кололи при каждом вздохе, чтобы закружить голову Киту. Даже представилось воочию, как одним лишь движением руки, нет… одним махом ресниц сведет его с ума за доли секунды. Но ведь что-то заставило ее одеться именно так — в белое. Что-то заставило ее остановиться у разгромленного магазинчика, когда она мчалась, сжимая в руке забытую Киттом рацию. Что-то рассеяло осторожность и позволило двум уродам схватить ее, застать врасплох; легко, как бабочку сеткой, накрыли. Ее накрыли — Рэнду Шальную Пулю! Только и успела, что прокусить одному руку, а другому — заехать коленом в висок. А если эта ее внезапная «осечка» была знаком? Может, это детская сказка пришла в ее жизнь: маленькая принцесса убежала в лес, где ее схватили разбойники. А заколдованный принц спас. Как теперь без венца и белого платья?! В конце концов, каждая девушка имеет право побыть принцессой, даже та дочка Главной Разбойничихи, про которую выдумал сказку мсье Перро.