— Тут охранная система стандартная. Обычно «Йонгсон» запирают на верхний «щелк»* (замок — воровской жаргон) — не морочатся.
Хитрая железяка, с помощью которой Мишель расправлялась с разрекламированным «Йонгсоном», очень заинтересовала Китта. Но он молчал до тех пор, пока девчонка возилась с замком. Уж больно захватывающим выглядело соревнование «сталь на сталь», ловкость против хитрости.
По легкому, вафельному хрусту Мишель определила замок, вмонтированный в систему. «Южный кореец»: материал хороший, механизм с выдумкой, но всего три системы поворота и слабая электрокатушка. Радуга ее точно сожрала…
Вязкое железо не давало «петушку» отмычки зацепиться и он беспомощно скользил по стальной плоскости. Скоро уже и пальцы занемели, и Китт начал топтаться за спиной… Но девчонка раз за разом подбирала новые механические комбинации — как учил Бритва Билл. «Ни один «южнокореец» не устоит перед моим изобретением», — говорил он, и верно: зацепившись за потай, отмычка выгнала кнопку замка вверх.
За дверью колыхалась привычная темнота. Можно было разглядеть очертания неширокого коридора, ломаный поворот и проем. Фонарик Китта осветил черно-белые панели стен. Они прошли немного вперед, к проему, увидев в глубине помещения несколько силуэтов. Игра теней и оттенков черного завораживала и пугала. Дальше пришлось двигаться с крайней осторожностью, буквально миллиметр за миллиметром. Перед тем, как войти, Китт опустился на колени, внимательно изучая лежавшую впереди темноту.
Высунувшись из-за его плеча, девчонка тоже оглядывала комнату. За длинным столом неподвижно сидели три… человека? Скорее форменные костюмы охранников, надетые на неизвестную прозрачно-призрачную субстанцию. Все без головы и рук, хотя ближний «костюм» имел как бы висевшую в воздухе бейсболку. И все они исполняли некий ритуал, держа маленькие книжицы невидимыми пальцами. Один из «костюмов» привстал с занесенной рукой — видимо, собирался шлепнуть о стол книжечкой, отрекаясь от чего-то.
— В Макао… отличная сдача, — задумчиво сказал Китт.
И точно — когда луч фонарика сфокусировался на прямоугольных книжечках, это оказались карты.
Свет фонаря редел. Четкость вдруг начала пропадать и, наверное, чтобы не пугать девчонку, фигуры за столом размазались в бледные, едва различимые пятна.
— Плазма, — сказал Китт. — Материализовавшееся излучение Радуги. — Изучая что-то под потолком, он провел лучом по верху, опустил на пол и наткнулся на черный ящичек с нарисованной молнией.
— Я знаю…
Так стояли они вдвоем, усталые и настороженные загадкой. Вдруг зажужжало внизу, запищало, хоть затыкай уши, и панель из ящичка выпустила безобразную игрушку, утыканную стрелками антеннок.
— Вот и второй сигнал, — передернула плечами девчонка.
— Автономный ультразвуковой маяк-свисток. На батарейках, — сказал Китт и уже повернулся, чтобы уходить, но неясный, похожий, то ли на повизгивание, то ли на плач, отзвук послышался из дальнего угла комнаты.
— Эй, там есть кто? — спросила Мишель у темноты.
Из-за массивного, вероятнее всего оружейного сейфа показался круглый, с торчащими щупальцами предмет и тут же повернулся в их сторону. Рука девчонки потянулась к пистолету…
— Не двигайся, — предупредила она не очень громко; куда как громче щелкнул предохранитель. — Если что — я шмальну.
— Спрячьте, мисс, — Китт отвел в сторону ее оружие. — Это лишнее.
Отступив на шаг, Мишель встревожено глядела в сторону доносившихся звуков. Они все повторялись и с каждым разом громче. Фонарик прыгал в ее руках. Девчонка, едва не завопила, когда увидела страшно-черное лицо с волосами, облепленными грязью.
— Китт!
— Все нормально, юная мисс, — здесь негритянская девушка.
Черное лицо с блестящей дорожкой слез щурилось на свет.
«Вот бедняга… Волосы в грязи и торчат. На мокрую обезъянку похожа».
— Не бойся, слышишь?
Говоря, как можно ласковей, она ступила в комнату, и тут же сильная рука схватила ее и легко, как котенка, за шкирку выволокла обратно.
— Так заходить нельзя, — наклонившись, Китт выговаривал, как маленькому ребенку. — Смотрите.
Он взял с пола камень и метнул в сторону застывших картежников.