– Ну, да. Отказываться не имеет смысла… – Кулешов неуверенно повёл плечами. –…Когда-то мы, действительно входили в состав одной из ОПГ… Однако те времена давно канули влету. У нас уж давно, вполне легальный бизнес.
– Выходит, не совсем и легальный, коль носишь ты при себе ТТуху.
– Ты кончай ловить меня на каждом, случайно обронённом слове, – с некоторым раздражением в голосе ответил ему Сергей.
– Братан, ты уж извини… – ехидно разулыбался Марченко. – …Но в данном случае, твоё «случайное слово» имеет ключевое значение. Именно оно и ставит тебя в положение изгоя…
Как не крути, а Пётр преднамеренно и весьма умело затеял данную перебранку с человеком, которого знал не более шести часов. Именно таким, незамысловатым способом, он попытался вывести Сергея из душевного равновесия, дабы тот начал нервничать, предпринимать какие-то спонтанные необдуманные действия, а быть может, и вовсе потерял бы над собой контроль.
«Только попробуй схватиться за свой «ТТ»… – размышлял в тот момент промывальщик. – …Только рискни направить свой ствол на тех, кто по сути, тебя подобрал, обогрел, дал пищу и кров… Тут-то и придёт тебе конец. Ведь именно так обычно поступают самые распоследние мрази. А мне вовсе не хочется уходить в долгую северную зиму, в компании с тварью, которая за четыре предстоящих месяца вынесет мне весь мозг. Ну, а коль совладаешь со своими эмоциями, сдержишься, не обнародуешь свой бандитский ствол – честь тебе и хвала. Будем считать, что первое испытание ты, фраерок, прошёл. В этом случае я предложу ему следующий «экзамен», более сложный. Назовём его: испытанием правдой. Уж будьте уверены, мне не составит труда уловить ложь, исходящую от этого «бригадного бойца», какой бы сладкой или чересчур правдоподобной она бы не выглядела…»
– Хочешь сказать: дескать, мне пора возвращаться в свою хижину?.. – голос Сергея был предельно спокоен. Похоже, он принял последние слова промывальщика чересчур буквально. – …Или самое время отправиться в пешую прогулку до ближайшего селения?
– Не дойдёшь… – ответил ему Пётр. – …До наступления серьёзных морозов ты попросту не успеешь. Так уж и быть, оставайся. Ну, а чтоб мы точно знали: чего нам следует ожидать: как от тебя самого, так и от твоих врагов – ты прямо сейчас расскажешь нам правду. Кто ты, откуда и прочее, и прочее…
– Пожалуй, мне действительно следует с вами кое-чем поделиться… – пусть и нехотя, но всё же Сергей приступил к своему повествованию. – …Дабы не было между нами каких-то недомолвок, подозрений, противоречий. Ведь ближайшие полгода, мне, скорее всего, предстоит провести с вами бок обок…
– Короче, Склифосовский… – прикрикнул Марченко.
– Будь, по-твоему… – в знак согласия, кивнул головой рассказчик. – …Надеюсь мне не нужно лишний раз предупреждать вас о том, что данный разговор должен остался исключительно между нами?
– Интересно, что будет, если я поступлю иначе? – провокационно усмехнулся Пётр.
– Тогда я тебя… Урку приблатнённого, из-под земли достану… – Сергей вдруг зыркнул на Петра испепеляющим взглядом. В том взгляде читалась, как решительность Кулешова, та и его готовность пойти на самые жёсткие меры. По спине промывальщика пробежал лёгкий холодок. Обладатель «ТТ», похоже, успел прийти в себя, приняв вновь открывшиеся обстоятельства за данность, потому и мог он оскалиться, показав свои зубы.
– Вот это, уже по-нашему… – на сей раз, Марченко глянул на Сергея несколько иным взглядом. Он увидел в собеседнике, если ли не ровню, то уж точно, человека, знающего себе цену. – …Ты вертухаем на зоне, случаем, не служил? Коль вот так запросто, определи мою масть?
– А чего тут определять?.. – усмехнулся в ответ Сергей. – …Эти ваши полублатные ужимочки, сплёвывания, базар сквозь зубы – всего этого, я в детстве и юности вдоволь насмотрелся. Потому, как жил на рабочей окраине, где каждый второй отсидел если не за драку с поножовщиной, то уж точно за хулиганство или мелкое воровство. Ну, а сейчас… Если не возражаешь, то я продолжу.
– Добро. Более, ни слова… – в знак согласия, Марченко поднял вверх руки. Былая крутизна вмиг куда-то улетучилась. В принципе, в этом и был весь Пётр. Потому, как за десять тюремных лет, он так и не выбился в положенцы или авторитеты. Был скорее приблатнённым, то есть, нормально живущим, чистым фраером. На уровне некой интуиции он чувствовал внутреннюю силу, скрывающуюся в том или ином собеседнике. Возможно поэтому, сиделец по кличке Марчело и не мог опуститься до уровня козлов, чертей или шнырей.