То, что мгновением ранее торчало из окна, при попадании пули, разлетелось в непонятную труху. Кулешов понял: ему подсунули обыкновенную «куклу», пустышку – дабы определить местоположение стрелка. Сергей незамедлительно отпрянул от окна и тотчас в полке, на которой он только-только лежал, образовалось два пулевых отверстия. Одна из отлетевших щепок неприятно царапнула его по уху.
«Твою-то мать… Ведь я прекрасно знал о том, что этим ребятам палец в рот не клади. Теперь они будут окучивать меня со всех окон, не давай высунуться…»
Быстренько спрыгнув вниз и ловко переместившись к открытой двери, Кулешов едва успел поймать в свой прицел нечто похожее на контур человеческой фигуры и сразу выстрелил. Тут уж не до выверенной, точной стрельбы. И вновь, Сергея осыпал град ответного свинца. Если б не бревно, за которое он успел спрятать свою физиономию, его череп уж давно разлетелся бы как арбуз, выставленный в качестве мишени.
По-прежнему оставаясь вне доступа вражеских пуль, Кулешов прислушался. Как будто бы там, у третьего вагончика всё ещё звучать канонада перестрелки.
«Петру проще… – мелькнуло в голове бывшего офицера. – …Он контролирует лишь два окна, в то время как у меня их четыре. Да ещё и под углом в сорок пять градусов. Тяжело уследить за всем, когда из каждой бойнице торчит едва ли не по два ствола. Причём, любой из этих самых стволов, только и делает, что норовит нанести тебе максимальное увечье…»
Марченко было действительно проще.
Изначально, он занял старый деревянный сарай. Не было у того строения окон, сарай в основном использовался под хранение каких-то запасных частей и механизмов. Зато тут имелись широкие щели меж толстых досок. Из этих самых щелей он и вёл свой огонь, быстро перемещаясь от одной стены к другой. Однако и этот манёвр очень скоро себя полностью исчерпал. Противник, принялся поочерёдно и практически непрерывно открывать автоматный огонь по сараю, тем самым сводя к минимуму мобильность Петра. А чуть позже, одна из вражеских пуль (пусть и вскользь) всё же зацепила плечо промывальщика. Той глубокой царапины было вполне достаточно, чтобы открылось обильное кровотечение.
Промывальщик попытался перевязать рану подручными средствами. То есть, оторванным куском своей футболки. Пока возился с повязкой, боковым зрением подметил, как бандюки принялись прорубать стену с тыльной стороны одного из вагончиков, находившегося под контролем Кулешова. Теперь уже и раненому Петру пришлось воевать сразу на два фронта, упреждая поползновения неприятеля через прорубленную стену той самой, «чужой» бытовки, и одновременно продолжая постреливать в сторону «своего» вагончика. Данная стрельба была несколько хаотичной и в основном носила упреждающий, то есть, оборонительный характер. К тому же Марченко уже начал ощущать реальный дефицит своего боезапаса.
Как не крути, а ситуация успела полностью выйти из-под контроля. В какой-либо успех, в некое чудо Сергею, имевшему опыт боевых операций, уже не верил. Уповать на эффект неожиданности так же не приходилось. Сергей с Петром потеряли главное – инициативу. Потому и не оставалось Кулешову ничего иного, кроме как в срочном порядке подбирать возможные пути отхода.
В принципе, Сергей уж давно мог рвануть к штольне. Прикрываясь всё тем же продуктовым складом, практически беспрепятственно он мог добежать до высокого сугроба, а там и до подземелья уже рукой подать. Удерживала бывшего офицера лишь одна мысль о том, что Пётр, по сути, ввязавшийся в чужую войну, мог запросто остаться один-одинёшенек на растерзание дикой стаи. Уходить необходимо было вместе. Потому и покинул бывший офицер продуктовый склад, ползком отправившись в сторону своего напарника.
Меж тем, чудо, о котором ранее вскользь упомянул автор, всё же случилось. По крайней мере, произошёл ряд событий, не способных вписаться в какую-либо логику или здравый смысл.
Перебираясь от одного укрытия к другому, Серёга замер на пару мгновений в снежном углублении, в ожидании, когда интенсивность вражеского огня чуть стихнет. Едва покосившись на источник перекрёстной автоматной стрельбы, Кулешов стал невольным свидетелем невероятного явления. Прямо на его глазах полыхнула одна из «подконтрольных» ему бытовок. Вагончик не задымил, не загорелся, а именно полыхнул всем своим объёмом. Словно эту самую бытовку с крыши до фундамента кто-то обильно облил бензином. Зарево того пожарища осветило всю округу. На прииске стало, в буквальном смысле, светло как днём.