Причём, вспоминая о том «весёлом» периоде своей жизни, Панов, отчасти, испытывал некоторое упоение. Потому как не было у него в те годы абсолютно никаких забот, никаких проблем – абсолютная свобода. Не нужно было беспокоиться о том, чтоб не проспать, не опоздать на работу; не нужно было ломать голову, во что он будет одет, чем оплатит коммунальные платежи, что у него будет на ужин… Не было необходимости искать работу, трудиться от звонка до звонка, задумываться о карьерном росте, заботиться о семье, любимой женщине… На хрена? Без этих сложностей, было гораздо проще. Если и болела у Владимира о чём-то голова, так это о похмелье. О тех же ста пятидесяти граммах, для поправки здоровья, а уж потом всё двигалось по накатанной. Появлялись какие-то компании, дружки, случайные барышни…
Повторюсь, воспоминания о тех годах были отчасти ностальгическими. При этом, где-то рядом с ними непременно бродило чувство благодарности за то, что он сумел-таки вырваться из того замкнутого, порочного круга. Потому как жизнь Владимира могла запросто закончиться ещё тогда, лет десять тому назад.
Та ностальгия о бесшабашных временах всё же дала о себе знать. Дорвавшись до фляги со спиртом, механик пьянствовал около недели, добровольно погружая себя в тот самый «замкнутый круг», в котором любые проблемы можно было с лёгкостью послать куда подальше. Потому и все прежние страхи, какие-то сомнения, переживания, разом отошли на второй план. Тем более, сейчас, когда Панов вдруг стал обладателем россыпи золотых самородков, которой хватит ему, как минимум, на пару десятков лет безбедной и беззаботной жизни.
Владимир тихо поднялся с постели. Не зажигая свет, пошарил по полкам, заглянул под кровать, проверил в чулане, в сумках – заветной канистры нигде не было.
«Какая же скотина, этот самый Марченко… – размышлял, механик вернувшись в постель. – …Ему ли мелочиться, с этаким прибытком? Зажилил, скотина. Эх, как бы мне хотелось отомстить Петру… И не просто отомстить, а чтоб эту самую месть он мог прочувствовать каждой клеткой своего организма. Чтоб было ему так же погано и тоскливо, как и мне.
Может, насыпать в его валенки гвоздей или битого стекла? Мелко, очень мелко. Стоп… – и тут в голову механика, похоже, пришло нечто дельное. – …Марченко необходимо зацепить за что-то живое…
Что если я перепрячу найденный клад в иное место? Пусть поищет. Пусть поунижается, повыклянчивает у меня те же самые «сто пятьдесят грамм». Только не спирта, а золотых самородков… – глянув на часы, Панов улыбнулся. – …Половина второго ночи. Час у меня уйдёт на дорогу до штольни, час обратно… И там пару часов… В общем, к шести утра я должен обернуться…»
Глава 28
В какой-то иной ситуации, Панов вряд ли отправился бы чёрт знает куда, в сорокаградусный мороз, да ещё и среди ночи. Однако сейчас им двигал вовсе не разум, не рационализм, а чувство неистовой мести.
Оделся, тихо покинул бытовку и прямиком отправился туда, где он был вместе с Марченко не более восьми часов назад.
Проникнув в штольню, Владимир как будто бы почувствовал запах пороховых газов. Причём, этот самый дух войны витал тут повсюду, им был пропитан весь воздух. А быть может, то был запах серы, проникший в пещеру прямиком из чистилища.
Блуждание по тёмным коридорам было недолгим, Панов хорошо ориентировался в данном пространстве. Некая внутренняя память или обычная интуиция заблаговременно подсказывала ему, куда необходимо было повернуть, где следует притормозить, а где можно и ускориться. Ему оставалось лишь подсвечивать себе дорогу, дабы не споткнуться о какую-то кочку, случайный камень или человеческие останки, который ранее он здесь видел.
И тут в луч фонаря, вместо ожидаемого скелета, вместо почерневших костей, вдруг попало совершенно нетронутое тленом тело мёртвого мужчины. Одет он был в рабочую одежду. Осознание пришло к Владимиру несколько позже. Хотел было вернуться, дабы более предметно рассмотреть того, неизвестно откуда взявшегося мертвеца. Однако, чуть подумав, предпочёл сделать это на обратном пути. Некогда.
Не прошёл механик и сотни метров, как фонарь осветил ещё одно тело, так же одетое в рабочую спецовку. На груди мёртвого мужчины зияло багровое пятно обильного кровотечения. Данное тело лежало чуть в сторонке, и луч фонаря зацепил его фактически случайно.
«Надо полагать, это нечистая сила пытается меня напугать, запутать; увести в сторону, подальше от клада… – в голове Владимира мелькнула вполне логичная мысль. – …Посмотрим, обнаружу ли я эти тела на обратном пути».