Когда Пётр направил луч фонаря на стену, перед которой стоял механик, тот принялся прилагать силу то к одному, то к другому камню, торчащему из этой самой стены. К удивлению промывальщика, один из тех камней поддался, оказавшись в ладони Владимира. Прямо за ним открылось полое пространство. Марченко не удержался, и первым опустил свою руку в тайник. Любопытство оказалось сильней его обычной выдержки.
Через мгновение на свет Божий были извлечены очень старые бумаги с царскими гербами, старинные монеты и крупный золотой самородок.
– Ух, ты!.. – пробуя тот бесформенный слиток на вес, Пётр и не думал сдерживать своего восторга. – …Володя, нам нынче определённо фартит!
– Скажу больше… – в отличие от промывальщика, Панов был более сдержан. – …Где-то в округе, припрятана ещё большая золотая россыпь, нежели та, которую мы уже отыскали. Впрочем, кто его знает… Быть может, тот тайник был зарыт на месте нашего нынешнего прииска и его уж давно отыскали. Возможно, с этого самого клада и началось освоение данных земель.
– Об ином золоте, ты откуда узнал? – Марченко пристально уставился на механика.
– От него… – Панов наклонился над человеческими останками, лежавшими в непосредственной близости от вскрытого ими тайника. – … При жизни его звали Леонидом… Лёнькой Поповым. Фактически, он погиб на моих глазах.
Далее наступили новогодние праздники. На тридцать первое декабря накрыли праздничный стол. В полночь послушали поздравительную речь Президента, запустили в воздух ракеты, пару раз стрельнули из карабинов. После чего, вернулись в бытовку. Марченко открыл шампанское, припасённое для данного случая.
– Мне не наливай. Пей сам… – Панов категорично прикрыл свой стакан ладонью.
– Не понял… – несколько обескуражено глянул на Владимира промывальщик.
– Ты ведь сам видел, каких трудов мне стоило перегнуться… – тяжело вздохнул механик. – …Более двух лет жил без спиртного, и ещё столько же проживу.
– Ну, как знаешь… – махнул рукой Марченко. Наполнив свой стакан пузырящейся жидкостью, он произнёс вполне лаконичный тост. – …За наше безбедное, а потому и совершенно беззаботное будущее.
Глава 29
После скромных новогодних торжеств, размеренной чередой потекли зимние будни, которые, любым возможным способом, пытались разнообразить сторожа прииска. Гоняли по тайге на снегоходах, охотились, смотрели фильмы, какие-то телевизионные шоу. Совсем уж незаметно отошли на задний план тяжёлые лихолетья. Жизнь на прииски уже полностью вошла в своё привычное, размеренное русло.
О пережитых в декабре событиях вновь напомнило небольшое интервью, на которое случайно наткнулся Марченко, блуждавший в интернете по новостным сайтам.
– Ты только глянь, чего этот гавнюк о нас написал! – выкрикнул промывальщик, на мгновение, оторвавшись от монитора.
– Какай ещё гавнюк?.. – переспросил Владимир, вовсе не понимая, о ком именно идёт речь. – …Говори яснее.
– Известно какой… Наш режиссёр, Эдуард Бордовский.
– И чего он пишет?
– Не пишет, а даёт интервью корреспонденту одной из российских газет.
– Ты можешь говорить конкретней… – повысил голос Панов. – …Что он говорит?.. Чего именно тебе не понравилось?.. Или мне каждый раз придётся вытягивать из тебя по полслова.
– Наш Эдик делиться впечатлениями о трёх месяцах, проведённых в сибирской тайге. То есть, у нас… – приступил к пересказу Марченко. – …Врёт, дескать, искал он тут натуру для своего нового фильма. И ни слова о том, что пьяным вывалился за борт прогулочного катера; ни намёка о том, что едва-едва остался, при этом жив.
– Давай, без личных комментариев, – Панов вновь одёрнул промывальщика.
– Ну, хорошо-хорошо… – согласился Пётр. – …По словам всё того же Бордовского, он отправился на краю света не только в поисках натуры для будущих съёмок, но и для того, чтобы пообщаться с местными жителями и работниками золотодобывающих приисков, узнать их быт, условия проживания и тому подобное. Мол, именно об этом и будет его следующий фильм.
– Ну, и чего ж тут хренового?.. – пожал плечами механик, вовсе не усмотрев в тех словах никакого «криминала». – …Будь я на месте режиссёра, так же и словом бы не обмолвился о каких-то там пьянках, теплоходах и сомнительных компаниях. К чему давать лишний повод для сплетен?
– Слушай дальше… – не дав механику договорить, Марченко оборвал того на полуслове. – …Корреспондент спрашивает у Бордовского: каково общее впечатление о тех людях, с которыми тот успел пообщаться. На что наш Эдик отвечает. Впечатление самое негативное. Не понравились ему наши дикие нравы. По мнению режиссёра, основной контингент работников прииска – это бывшие убийцы, ворьё и прочие уголовники. Невзирая на заслуги и звания Бордовского, его заставляли мыть посуду, убирать мусор, оттирать чужие харчки и высмаркивания. В общем, Эдик подвергся сплошному унижению. Дескать, тот бескультурный, малограмотный и недалёкий народец с которым режиссёр имел дело, всеми силами пытался доказать своё превосходство над ярким представителем столичной интеллигенции. Более того, Бордовский едва не погиб, когда его, несчастного, оставили один на один с бандой отморозков, прибывшей на прииск для сведения счетов с одним из лидеров ОПГ, подавшимся в бега. Видал, какая тварь?