С ответом фюрер затянул аж на целых пять минут. Потом Кондоры, летевшие до того на 4000 метров полезли выше. Но увы, выше 5700-5800 они забраться не могли. Такие они Кондоры FW200.
- Freut mich, dich willkommen zu heißen, Walküre! Die Piloten sagen, dass sie über 6000 Meter nicht klettern können. [(нем.) Рад приветствовать тебя, валькирия! Пилоты говорят, что выше 6000 метров подняться не смогут.]
- Gut, mein Führer! Lass sie nicht fallen, es ist gefährlich! [(нем.) Хорошо, мой фюрер! Пусть не снижаются, это опасно]
- Weißt du, wer mich das letzte Mal angegriffen hat? [(нем.) Ты знаешь кто напал на меня в прошлый раз?]
- Ich weiß, mein Führer! Du hast ihn Nikitin genannt. [(нем.) Знаю, мой фюрер! Ты назвал его Никитин.]
Однако ж... Разошлась Оленька на валькирской самозваной должности-то, а... Хотя, может она мне перед Гитлером так цену набивает? А то маловато, понимаш, пять мульонов рейхсмарок за мою башку. Поднять ставочку до десяти и запросить аванец - чем не вариант. Именно это я и сказал дражайшей... Со смехом, разумеется...
Гитлер, после того, как Оля-валькирия назвала меня замолчал надолго. То ли штаны менял, то ли с фон Крозигом [4] связывался на предмет выделения еще скольких-то миллионов за меня. В любом случае это меньше отвлекало Олю от сканера и радара.
- Фиксирую работу радара!
- Ха! Тотоша ва-банк пошел?.. Ну, повоюем, что ли... Дай радио Гитлеру резко изменить направление полета, враг замечен.
И в эфир полетело радио...
- Mein Führer! Ich bin ein Skuld! Der Feind wird 90 Kilometer nach links auf dem Kurs entdeckt. Befehlen Sie den Piloten, die Flugrichtung nach rechts zu ändern. [(нем.) Мой фюрер! Я - Скульд! Враг обнаружен в 90 километрах слева по курсу. Прикажите пилоту изменить направление полета вправо.]
- Töte ihn, Skuld!!! [(нем.) Убей его, Скульд!!!]
Через пару минут фюрерэскорт начал закладывать поворот вправо. Причем, даже не поворот, а полуразворот. Еще чуть и лягут на обратный курс. И это, видимо, встревожило Десятова. И я вышел прямым текстом на его частоту, которую здесь никто, кроме нас слышать не мог:
- Никитин Десятову! Антон! Не делай глупостей. К Гитлеру я тебя не пущу. Уйди вправо.
- Виталий! Ты не понимаешь! Он должен быть уничтожен! Он причина всех бед! Мой прадед погиб в 44-м...
- Я все понимаю, но причина не он. Гитлер только лицо Германии и не самое умное. Он должен оставаться живым до конца войны. Ты рано охотишься на него.
- Почему рано?
- Потому что вместо него может оказаться более умный и грамотный военноначальник и тогда нашим будет еще хуже.
Расстояние между нами неумолимо сокращалось. Еще десятка полтора километров и мы начнем свою атаку. Я был уверен, что мы его завалим, но проблема была в том, что обломки "двенашки" окажутся на оккупированной немцами территории. И хорошо, если вдали от их гарнизонов, а если рядом...
- Антон! У тебя есть шанс угробить Гитлера в Берлине в 45-м. Это будет правильно.
- Какой шанс? О чем ты говоришь?
- Уйди в наше время и оттуда перенесешься в апрель 45-го. Изучишь архивы, выяснишь когда Гитлер выходил на поверхность из бункера и ударишь. Так ты не навредишь истории, не создашь риска появления более умного руководителя Германии.
- У меня нет блока возврата.
- У меня есть запасной. Твоя "семерка" уже в ангаре на базе. Ее туда отправил я.
На радаре было видно, что "двенашка" сбросила скорость и зависла в воздухе. Это говорило о том, что Десятов задумался.
- Ты предлагаешь сесть и подключить блок?
- Точно так!
- Я тебе не верю! Мы сядем и ты меня убьешь.
- Я тебя и сейчас убить могу. Между нами 17 километров, а у меня "Гермесы". Дать бой ты мне не сможешь, я вооружен на подавление тебя. Но если я тебя убью, то пропадет весь твой опыт, которого нет у нас на базе.
- Какой опыт? Ты о чем?
- Антоха! Два года скрываться в тылу у немцев, чтобы они тебя не заметили - это надо уметь и знать как. За такое ордена дают!
Я не стал говорить Десятову, что в курсе про топливные базы там и сям, что помогал ему Шахурин. И уж тем более, не стал говорить, что Десятов - пешка в чужой игре, где гроссмейстером был даже не Шахурин, а Берия. Всего этого Тотоше знать было не надо. Как и то, что Лаврентий Палыч - умнейший мужик - внял доводам, что увы, но задуманную им игру с вертолетом в тылу врага придется прекратить. А ведь он задумал! Иначе не стал бы курировать создание топливных баз для вертолета. Он прекрасно понимал, что кону - более значимые вещи и явления. И потому стоит отдать Десятова с вертолетом мне. На расправу, или на его спасение. Об этом мы договорились в одной из бесед со Сталиным в присутствии все того же Шахурина.