Выбрать главу

– Я смотрю, Виктор Феликсович, вы здесь не в первый раз?

– Да, мне много раз приходилось бывать в этом доме, но в ваше отсутствие. Я и вашу матушку знал хорошо. А с отцом мы, можно сказать, были в приятельских отношениях. Я главврач.

– Главврач? – переспросил полковник.

– Да, – утвердительно кивнул и принялся промокать вспотевший лоб гость.

– Присаживайтесь. Вот сюда.

Полковник занял отцовское кресло за старым письменным столом, всю столешницу которого покрывал лист толстого стекла.

– Я почему приехал, – начал гость, – вашему брату стало лучше. Это, в общем, довольно часто бывает.

И тут Кирилл Андреевич все вспомнил и все понял. Он побледнел и почувствовал, как струйка холодного пота медленно стекает от затылка по позвоночнику. Тяжело вздохнув, он прикрыл глаза.

– Говорите, Виктор Феликсович, я вас слушаю. Я уже все понял.

– Я не знаю, насколько вы в курсе, но ваш отец восемь лет назад сказал мне, чтобы в случае чего я обращался к вам. У меня была командировка. Я приехал в Минздрав и решил заодно навестить вас, рассказать, что и как.

"Деньги будет просить”, – подумал Кирилл Андреевич Кривошеев, кладя потные ладони на холодное стекло.

– Вы не подумайте. Я приехал не за деньгами. Тех денег, что оставил ваш отец, вполне достаточно. Да даже если бы он ничего не оставил, я бы присматривал за вашим братом и так. Я многим обязан вашему отцу.

– Тогда что вас привело? – уже пристально взглянув в глаза гостю, спросил Кривошеев.

– Я думал, что, возможно, вас обрадует моя информация. У нас случилось ЧП в лечебном отделении, в котором находился ваш брат. Загорелось, причем ночью. Пожар был сильный, шесть человек погибло. Возможно, от стресса…

– Вы хотите сказать, что мой брат погиб? – с надеждой произнес Кривошеев.

– Нет, что вы! Он вполне здоров. Я хочу сказать, что ему стало намного лучше. Он начал вполне адекватно реагировать на все. Многого он не знает, ведь человек уже почти двадцать лет живет в изоляции, многое для него ново, но он начинает постигать жизнь.

– Вы хотите сказать, что мой брат стал вполне нормальным человеком?

– Не совсем, Кирилл Андреевич, но это уже не тот больной, каким я его наблюдал. Знаете, я работаю на одном месте уже двадцать третий год. Вначале я был просто врачом, а сейчас я главврач. Я все время наблюдал, вел вашего брата. Перемены разительные. Если бы был жив ваш отец, я думаю, он бы обрадовался.

"Не уверен”, – подумал про себя Кирилл Андреевич.

Он знал все, что произошло с его братом-близнецом. Знал от отца. Довольно долго генерал скрывал правду от семьи. Мать так и не узнала, что произошло с одним из братьев. Ему же отец перед смертью все рассказал. Ничего от сына не утаивая, ничего не скрывая.

– Не хотите ли выпить, Виктор Феликсович, – вдруг резко произнес хозяин квартиры, вставая из-за стола и направляясь к бару. – Честно признаться, я поражен тем, что услышал.

– Думаю, приятно поражены, – Виктор Феликсович барабанил короткими пальцами по вытянутым коленям брюк.

Выглядел главврач лечебницы для душевнобольных человеком не очень состоятельным. Был не слишком аккуратно выбрит, да и одежда не отличалась изысканностью и элегантностью. Портфель, с которым прибыл доктор, был старым и истрепанным.

– Давайте выпьем коньяка, или, может быть, вы не ужинали, тогда перейдем на кухню.

Только, извините, жена в отъезде на даче. Я холостякую.

Врач-психиатр понимающе улыбнулся. Улыбка вышла натянутой. Но Кирилла Андреевича подобная реакция ничуть не смутила. С бутылкой коньяка в руках он пригласил гостя пройти в столовую. Открыл холодильник, достал ветчину, тарелку с овощами. Овощи были с отцовской дачи. Поставил на стол фрукты, нарезанный лимон, затем из буфета извлек два бокала.

– Присаживайтесь; если хотите, можете курить.

С холодильника на круглый стол была перенесена массивная серебряная пепельница, подаренная отцу-генералу к какому-то юбилею друзьями-военными. По замешательству гостя Кривошеев понял, что тому хочется закурить, но сигарет у него с собой нет. На стол легла распечатанная пачка “Мальборо”. Психиатр короткими толстыми пальцами неуклюже извлек сигарету, раскурил ее, долго щелкая зажигалкой незнакомой конструкции.

Коньяк полился в бокалы, и сразу же столовую наполнил терпкий пьянящий аромат.

– Хороший коньяк, – тяжело вздохнув, произнес главврач.

"Тебе скорее всего такой не приносят, а вот у меня такой коньяк даже в туалете и ванной комнате стоит. Уже не знаю, куда бутылки складывать, – подумал Кривошеев. – Надо будет врачу пару бутылок с собой дать”.

Кирилл Андреевич быстро изготовил бутерброды с черной и красной икрой, включил электрочайник. На все эти прелести цивилизации главврач взирал, даже не пытаясь скрыть восторга и зависти.

"А ты, однако, жаден, – краем глаза поймал реакцию гостя Кривошеев, – это даже к лучшему. Ты у меня будешь молчать. Будешь молчать, если надо, как шелковый, никуда не денешься.

– За ваше здоровье, – предложил Кривошеев козырный тост, противостоять которому практически невозможно.

Полковник налоговой полиции проглотил свой коньяк без всякого удовольствия. Новость Кривошеева сильно обескуражила. Он-то был уверен, что его брат-близнец без финансовой подпитки и без визитов отца-генерала давным-давно умер в дурке. Самому ему заниматься братом не хотелось. Дело это было слишком щекотливое. Только отец с его буйной фантазией, с его огромными связями мог пойти на такое рискованное дело, как упрятать своего контуженного душевнобольного сына, замешанного к тому же, в криминале в психиатрическую больницу.

Брат Кривошеева был задержан органами за употребление, скупку и пересылку из Афганистана в Союз наркотиков.

– Так вы говорите, Виктор Феликсович, у вас случился пожар.

– Да, знаете ли, здание нашей больницы старое, построено сразу после войны. Проводка ни к черту, водопровод тоже прохудился. Денег на ремонт в министерстве нет, а если и есть, то их нам не выделяют. В общем, где-то в стене проводку закоротило. Домики деревянные. Вот все и вспыхнуло, словно бензином облитое. Мгновенно сгорело все, даже пожарные не успели приехать.

– Да, не повезло вам.

– Я в это время находился в отпуске. Так что сняли с работы моего зама, да и завхоза пришлось уволить. Правда, теперь я завхоза взял обратно на работу. Мужик он толковый, без него давным-давно все развалилось бы. Врачи к нам ехать не хотят. Жилья толкового предоставить не можем, деньги платят маленькие, да и то, как вы понимаете, нерегулярно. В общем, работаем на голом энтузиазме.

"Это хорошо, – подумал про себя Кривошеев, – работайте и дальше на энтузиазме. Я уверен, что, будь в вашей лечебнице все в полном ажуре, с моим братом проблемы возникли бы сразу”.

– Он все под той же фамилией?

– Да, Игорь Иванович Петров.

– Вы говорите, я на своего брата очень похож.

– Я даже удивился, когда вы открыли дверь и я вас увидел. Вы же братья.., а ни разу его не проведали. Только ваш брат, Кирилл Андреевич, более упитан. А если его постричь, то вас может перепутать даже супруга.

Кривошееву не хотелось отчитываться перед врачом-психиатром, почему после смерти отца он ни разу не поинтересовался судьбой брата, не приехал в не такой уж далекий населенный пункт – город Пырьевск, не встретился с главврачом, не привез, как просил отец, денег – в общем, палец о палец не ударил. Словно родного брата и не существовало. Словно у них в жилах текла разная кровь и были они рождены разными родителями. Психиатр поднял бокал:

– А теперь разрешите выпить за вас, Кирилл Андреевич. Вы уже генерал, как и ваш отец?

– Пока нет, всего лишь полковник.

– Ну, тогда за то, чтобы вы стали генералом. Кривошеев чокнулся с гостем, выпил несколько маленьких глотков коньяка, закусил долькой лимона, затем безо всякого аппетита сжевал бутерброд.