– Вам не нужны срочные проплаты? – спросил Юшкевич Ленского.
– Обойдемся, если вы сумеете все провернуть в течение трех дней. Мне лишние подозрения ни к чему.
– Вас никто ни в чем не подозревает. Вы всего лишь поможете государству избавиться от лишних проблем.
– Вас устроит, если вашу охрану будут осуществлять люди Ленского? – спросил Юшкевич. Кривошеев пожал плечами:
– За мной стоит государство, и мне опасаться нечего, разве что вам кто-то угрожает, – и он бросил красноречивый взгляд на олигархов.
Юшкевич захихикал:
– Они люди могущественные и состоятельные. Для них самая большая угроза – потерять доверие руководства страны.
– Что вы, – возмутился Ленский, – мы всегда рады помочь. Если бы администрация обратилась раньше, мы начали бы сотрудничество и закрыли вопрос прежде, чем о нем стали судачить журналисты.
– С этого дня можете считать себя свободным от других обязанностей. Можете требовать любую помощь как от меня, так и от структур холдинга. Я надеюсь на вас и думаю, что, несмотря на короткий разговор, день вами потрачен не зря. Теперь можете немного отдохнуть, – Юшкевич поднялся и протянул Кривошееву руку.
Тот тоже встал, и все мужчины обменялись рукопожатиями.
– Видите, – блаженствовал Юшкевич, – теперь нет ни противников, ни врагов, мы все играем в одной команде. Всегда бы так на благо России. Пригласите, Спартак Иванович, кого-нибудь разлить спиртное по бокалам, – Момент торжественный, – благостно улыбаясь, отозвался Ленский, – и поскольку я хозяин праздника, то сделаю это сам.
– Большая честь, – усмехнулся Юшкевич. – Вам раньше приходилось пить в такой компании? – обратился он к полковнику налоговой полиции.
– На службе я вообще не пью.
– Служба кончилась минуту тому назад. Теперь мы, можно сказать, партнеры.
Ленский, как бы невзначай, продемонстрировал этикетку дорогого французского коньяка, разлил его в широкие бокалы.
– Мне, если можно, водочки. В политике я реформатор, но в гастрономии консервативен, к сожалению, до крайности.
– Сейчас исправимся.
Ленский собственноручно на маленьком подносике доставил бокалы к овальному столу. Глеб Сиверов услышал мелодичный звон стекла. Три бокала звучали в унисон, и лишь четвертый прозвучал на полтона ниже.
– Мы, русские, умеем договариваться, – вздохнул Юшкевич, переведя дыхание после рюмки водки, – но почему-то только в минуты опасности.
– Спасибо за приглашение и извините за опоздание, машина подвела. Я пойду? – спросил Кривошеев.
– Если вы уже познакомились с красивой женщиной, задерживать не стану, – улыбнулся Ленский.
– Тут все женщины красивые, – заметил полковник налоговой полиции.
– Вот и отдыхайте; понадобится каюта – обратитесь к охране. Они предупреждены. Вы действительно уже присмотрели себе спутницу или мне распорядиться?
– Не беспокойтесь, – Кривошеев вышел из каюты.
– Он ведет себя достаточно нагло, – тихо проговорил Юшкевич.
– Я бы на его месте вел себя точно так же, – отозвался Ленский.
– Держите с ним дистанцию. – Юшкевич отставил пустой бокал и закурил, глубоко затянулся, задержал дыхание, наслаждаясь ароматом. Тонкая струйка дыма потянулась в открытую дверь. – Если полковник вам не нравится, я мог бы постараться его заменить, хотя не знаю, удастся ли это.
– Не беспокойтесь, я сам с ним справлюсь, – Ленский рассеянно провел взглядом по каюте, – вот уроды, вентиляцию забыли включить.
Он, не спеша, поднялся и, открыв щиток на белоснежной панели стены, щелкнул тумблером.
– Нет, вроде работает.
Он прислушался к мерному гудению вентилятора. Глеб Сиверов опустил зажигалку в карман и перебрался к краю навеса. Улучив момент, когда охранник отойдет, он спрыгнул в узкий проход возле надстройки.
Сиверов узнал не много нового для себя. Во-первых, как оказалось, полковник не так уж неподкупен, хотя в голове плохо укладывалось то, что он способен сам просить взятку. Во-вторых, Юшкевич действует заодно с олигархами, хотя продажность некоторых чиновников из администрации новостью для Глеба не являлась. “Вероятно, сильно чиновников прижало, если они у своих деньги доить начали, причем не в свой карман, а в государственный”.
– Вам повезло или нет? – спросила Лия, когда Сиверов встал возле нее.
– С вами – повезло, – улыбнулся мужчина. Он сосредоточенно смотрел перед собой.
– Получили информацию для размышления?
– Кажется, да.
Глеб старался не терять из поля зрения Кривошеева. Он чувствовал, что над полковником сгущаются тучи и, возможно, его уберут вскоре после того, как деньги перейдут со счета на счет. Лишних свидетелей не любили во все времена, и, как только представлялась возможность, тут же делалось все, чтобы они исчезли.
"На сто процентов убежден, что чешутся у них руки убрать Кривошеева пораньше, – подумал Глеб, – нужно за ним присмотреть”. Он уже видел, что трое охранников крутятся поблизости от полковника налоговой полиции.
– Вы все свои дела окончили, мистер Икс? – напомнила о своем присутствии Лия.
– Я бы не прочь был еще немного потанцевать.
Женщина была достаточно проницательной, чтобы заметить перемену в настроении партнера. Он находился рядом, уделял ей внимание, но не забывал смотреть по сторонам.
– Вы скажите прямо, если я теперь вам мешаю, то навязываться не стану.
Тем временем охранник, дежуривший в коридоре, где располагались каюты, почувствовал себя всеми забытым. Наверху во всю шло веселье, и если его коллеги могли себе позволить, прячась, покурить, то он был лишен даже такого сомнительного удовольствия. Коридор не палуба, дым быстро не выветрится. Стоять у самой лестницы и изредка ловить взглядом стройные женские ноги охраннику надоело.
Он зашел в каюту, глянул на пустую вазу с водой, сиротливо стоявшую на столике под иллюминатором, открыл дверцы шкафа: пусто. Нагнулся и заглянул под кровать, вытащил скомканный, брошенный впопыхах комбинезон и тихо выругался матом. Он, как мог, плотно скрутил его и быстро поднялся по крутой лестнице.
Лавируя между танцующими парами и просто прогуливающимися по палубе людьми, подобрался к Прохорову.
– Николай, – зашептал он, – кто-то чужой попал на теплоход. Я его за депутата принял, еще прикурить дал. Вот.
Прохоров вертел в руках комбинезон.
– Пройдись, – сказал он, – и отыщи его во что бы то ни стало.
Глеб, танцевавший в это время с Лией, заметил, как охранник торопливо прошел от трапа к Прохорову. Комбинезон в руках охранника говорил о том, что его, Глеба вычислили.
– Прости, пойдем, – он, ничего не объясняя, потащил женщину за собой.
– Что-то случилось? – прошептала Лия.
– Я проехал свою остановку и должен сойти.
И не успела Лия опомниться, как Глеб перемахнул через латунный поручень, присел, подмигнул ей и, разжав пальцы, исчез в воде. Еще пару секунд она видела Глеба, плывущего к берегу, затем он исчез в темноте.
Лия, не спеша, достала длинную тонкую сигарету, прикурила и вернулась на носовую палубу. Охранник ходил между гостями, заглядывая в лица. Особенно тщательно он присматривался к тем, у кого на лацканах отливал эмалью депутатский значок.
Прохоров нервно ходил вдоль поручня, что-то пытаясь объяснить Ленскому.
– Я тебя прикончу, – тихо сказал олигарх, – если не найдешь этого мужика.
И тут он встретился взглядом с Лией. Такой насмешливой Спартак Иванович до сих пор ее не видел. Наконец охранник, потерянный и злой, приблизился к Прохорову.
– Николай, нигде его нет.
– Не мог же он раствориться. Ты его хорошенько искал?
– Даже в машинном отделении побывал.
– Вот же черт! – выругался Ленский. – Парень, ты ничего не напутал?
– Может, и напутал, – проговорил охранник, – но комбинезон не я в каюту притянул.
– Разберемся, – махнул рукой Ленский. – Прохоров, доложишь.