Бог знает, чему должны были бы они подчиниться в этой грязной компании, какие вынести досадные оскорбления! Мало ли ходит рассказов о рискованных приключениях на большой дороге! Гоготта Бишлон еще могла бы извлечь из подобной встречи некоторую пользу, не будучи больше девственницей (в чем нет сомнения), но мадемуазель де Фреваль рисковала очутиться в более затруднительном положении, и это досадное событие могло иметь для нее весьма вредные последствия. Что бы сказали ему, Аркенену, маркиза де Морамбер и барон де Вердло, если бы на дороге произошло несчастье с юной девушкой, порученной его заботам? А он сам, с каким бы лицом доставил он в замок пустую карету — ведь бывает иногда, что господа разбойники не только лишают девушек невинности, но и уводят их с собой в свои пещеры и вертепы в качестве пленниц, чтобы пользоваться ими в свое удовольствие и заставлять их служить своим прихотям. В самом деле, не имела разве девица де Фреваль в своей юной свежести чего-то такого, что может ввести в соблазн несчастных? Чего только не были способны внушить прелести ее нежного тела и тонкие черты ее очаровательного личика.
С этим, по всей вероятности, был согласен и офицер. Слушая г-на Аркенена, он в то же самое время рассматривал внутренность кареты. Луна находилась тогда в наиболее выгодной точке своего ночного пути, и то, что было видно в ее сиянии, казалось самым приятным зрелищем на свете. Девица де Фреваль, казалось, не обнаруживала ни малейшего смущения по поводу опасных обстоятельств, в которых она только что побывала. Она казалась погруженной в глубокую, сосредоточенную задумчивость, и можно было бы сказать, что сознание ее находится за тысячу лье от всего окружающего. Рассеянность девицы де Фреваль позволяла офицеру рассматривать ее с почтительным удивлением. Черт возьми, будь он разбойником, он не пренебрег бы такой юношески свежей добычей! Но он дворянин, и у него нет ничего общего с рыцарями больших дорог. Он офицер армии короля Людовика XV, лейтенант одного из его полков. Он знает искусство быть любезным с девицами и умеет уважать тех из них, которые достойны уважения. А девица де Фреваль, несомненно, принадлежит к их числу. Недаром заинтересовали его имена маркизы де Морамбер и барона де Вердло. Взвесив все это, офицер обратился к ней с такими словами:
— Позвольте, сударыня, назвать вам свое имя. Я — Жан Филипп де Шазо, лейтенант королевских драгун в отряде Дурадура. Я счастлив, что имел случай оказаться вам полезным. Но мне хотелось бы повергнуть к вашим стопам не слова уважения и признательности, а голову предводителя этих разбойников, осмелившихся прервать ваше путешествие; их дерзость заслуживает примерного наказания. Увы! Какое рвение ни вносим мы в их преследование, в желание очистить от них королевство, они продолжают приносить ему ущерб своими гнусными подвигами. Что я говорю? Их наглость увеличивается со дня на день и переходит всякие границы. Они не только не останавливаются перед тем, чтобы грабить путешественников, они доходят до того, что, по мере надобности, их убивают. Наши города и наши провинции кишат ворами, мошенниками, мародерами, шулерами и фальшивомонетчиками. Я добавлю — весь этот сброд встречает там непонятное снисхождение и тайное сочувствие. Эти люди всюду поддерживают полезные знакомства, которые обеспечивают им безнаказанность и благоприятствуют подвигам их гнусного ремесла. Во многих местностях они образовали настоящие шайки, прекрасно организованные и предводительствуемые дерзкими вожаками, которые разрушают наши планы, то применяя военные хитрости, то оказывая сопротивление вооруженной силой, как это было с теми, кого, к счастью, рассеяли мои драгуны. Впрочем, мы уже не в первый раз вступаем с ними в драку. Я не сомневаюсь, что в один прекрасный день мы их разобьем окончательно и захватим в плен предводителя. Это — настоящий сорви-голова, который стал бы знаменитостью, если бы мы не положили предела его подвигам. Говорят, он — дворянин и человек, наделенный способностями, но в том, что о нем рассказывают, есть много темного. Что бы там ни было, он человек храбрый. В то время как его товарищи, чтобы не быть узнанными, надевают маски, он сражается с открытым лицом, и это лицо имеет ту особенность, что черты его кажутся каждой раз новыми, как будто этот парень имеет в своем распоряжении природные маски, которыми и пользуется сообразно обстоятельствам. Это странное свойство снискало ему прозвище «Капитан Сто Лиц». В настоящее время, как видите, он уже не в состоянии причинить вам вред. Его шайка сильно пострадала от стычек с королевскими войсками, и я не буду удивлен, если она на некоторое время рассеется после сегодняшней стычки. Итак, сударыня, вам суждено стать очаровательной причиной той приятной новости, которую я намерен привезти в Вернонс, куда, для большей безопасности, буду иметь честь вас сопровождать.