— Только рядом с тобой я начал жить, любимый, — улыбнулся Грэм и смог вырваться от Ганнибала, сбегал в комнату и вернулся со свёртком, — Я сделал его сам, для тебя и думая о тебе.
Уилл даже немного приплясывал от нетерпения, смотря как доктор дрожащими руками разорвал бумагу и достал оттуда вязанный шарф, разноцветный и смешной, с бахромой по концам и такой длинный, что его концы упали на пол. Священник, довольный, как стадо слонов, с улыбкой повязал его несколько раз вокруг шеи Лектера и сделал несколько шагов назад, чтобы полюбоваться.
— Тебе нравится? — с надеждой спросил Грэм.
— Да, очень, — пробормотал Ганнибал, осматривая себя и часто моргая, от того, что неожиданно защипало глаза, — Уилл, у меня кажется нет слов, чтобы передать тебе мои…
— Вот и здорово, — перебил его счастливый священник и потянул на кухню, — Сегодня ночью я сам свяжу тебя этим шарфом. О, получился каламбур. Я сам связал шарф для тебя, и сам свяжу им тебя, для себя. Ты не против?
— Меня? — дёрнулся доктор, отгоняя от себя ужасающую догадку, — Ты хочешь меня связать? Для чего?
— Увидишь, — загадочно прошептал Грэм и зловеще оскалился, — Мой праздник! Что хочу, то и делаю. Что на ужин? Есть хочу, аж живот крутит, корми меня скорее.
Ганнибал кинулся греть ужин и открывать вино, а Уилл включил музыку и уселся за стол, не отрывая горящего взгляда от смешного доктора, в дорогом костюме, который он никогда не снимал не поужинав, и в полосатом шарфе, как у Гарри Поттера. Он знал, что шарф нелепый и что сейчас подумал Лектер, и наслаждался его растерянностью и неуверенностью, ну ничего удивительного, у него был хороший учитель, по части наслаждения чужими эмоциями и страхами. Немного загнанный раскаянием Ганнибал, готовый сейчас ради него на всё, очень возбуждал священника, заставляя его трепетать от мысли, что он может запугать, такого огромного и сильного тираннозавра, одними только намёками, не имея реальной физической силы для своей просьбы. Уилл специально не сказал доктору о своём дне рождения, чтобы хотя бы ненадолго сбить спесь с его надменной головы и покомандовать им немного в своё удовольствие. Лектер не часто был виноват перед Грэмом, и вечерние чаепития под классическую музыку, иногда утомляли священника, проспавшего в эмоциональной коме, всю свою жизнь. Они уселись за накрытый стол и ужинали в тишине, пожирая друг друга глазами и устроив зрительный поединок. Конечно, Уилл не собирался связывать доктора и ставить его в нижнюю позицию, его вполне устраивала их жизнь, но то, что Ганнибал всегда покупался на любые слова священника, делало его счастливым и злорадостным. Ошеломлённый цветами, подарками и намёками, Лектер ел и пил, не замечая вкуса и не сводя глаз с Грэма, который из мурлыкающего котёнка, как по взмаху волшебной палочки, на его глазах превратился в хищного мангуста, с острыми клыками и недобрыми глазами. Они прихлёбывали вино в полумраке столовой и кривенько улыбались, каждый своим мыслям. Уилл облизывал губы, хищно скалился и прожигал предвкушающим и многообещающим взглядом своего доктора, который скромно опускал глазки, поджимал губки, часто моргал и от шока тыкал вилкой в скатерть, не понимая, как священник, может так легко и просто поражать его своей непредсказуемостью.
— С меня подарок, Уилл, — сказал Лектер, расстроенный тем, что упустил возможность, хоть что-то дать Грэму, — И не отпирайся, имею право.
— Я уже придумал себе подарок, милый, — улыбнулся священник.
— И какой? — подозрительно заинтересовался доктор.
— Ты. Ты будешь моим подарком, — похлопал невинными глазками Уилл, — И не отпирайся, сам сказал, имею право, — Грэм встал из-за стола, — Беги в душ и жди меня в спальне, любовь моя, а я тут всё уберу и прибегу к тебе. И да, не забудь шарфик. И давай поживее.
Ганнибал неуверенно поднялся и недобро нахмурился, собираясь устроить разборку, не понимая это всё серьёзно, или священник так опять выпрашивает наказание, за свою наглость, но Уилл кинулся к нему на шею и повис, как маленькая обезьянка, забираясь на него целиком и обхватив талию ногами, и доктор был вынужден подхватить его и прижать к себе.
— Давай скорее, любимый, — заёрзал от нетерпения Грэм, прикусывая доктора за ухо, — У меня тут дел на десять минут и я не хочу тебя ждать.
— Ты ставишь меня в тупик, — свирепо сказал Лектер, пересаживая Уилла на стол и упираясь с ним лоб в лоб, недобро прищурился, — Чего ты хочешь от меня?
— Только тебя, — нервно улыбнулся священник, чувствуя, что Ганнибал пришёл в себя и снова стал прежним, — Эй, меня нельзя сегодня ругать, я именинник, — Уилл почесал свой нос о едва заметную щетину доктора и перешёл на просительный тон, — И правда, иди давай, встретимся в кровати, я буду голым, ты меня узнаешь.
Лектер довольно кивнул и смотался в душ, а Грэм занялся кухней. Дальше гнуть свою линию, было уже опасно для жизни и Уилл убравшись на столе, побежал к доктору, который больше не позволил ему командовать и угрожать ему или его заднице, а просто швырнул его на кровать и молча накинулся с поцелуями. Одурманенный вином священник, отдавался ему, как в последний раз, вцепившись в концы шарфа, перекинутого через спинку кровати и шепча нежности, от которых Ганнибал ускорялся и совсем терял контроль.
«Я твой, Ганнибал. Твой. Я так люблю быть твоим» — стонал Грэм, кусая губы и закатывая глаза. — «Только твоим, любимый»
«Конечно мой. Мой. Моё. Всё моё» — рычал в ответ Лектер, до синяков сжимая бёдра Уилла, теряя голову от возбуждения и толкаясь в него быстрее. — ” Мой. Только мой. Никому не отдам»
«Бери меня сильнее, Ганнибал» — начал кричать священник. — «Сильнее, любимый. Ещё сильнее!»
Уилл отпустил шарф и притянул к себе доктора, желая пустить его в себя, как можно глубже и пытаясь слиться с ним в одно целое, а обезумевший Лектер трахал его, теряя все мысли и рассудок, от впавшего в экстаз любимого. Кончая, Ганнибал не удержавшись, вцепился зубами в плечо Грэма, прокусывая его до крови, который закричал от неожиданной боли и со стонами кончил следом за ним, и они вместе замерли в любимых руках, подрагивая от пережитого оргазма и наслаждения. В этот раз Уилл очнулся первым, боль привела его в чувство и он пополз в ванную, столкнув с себя Лектера, который непонимающе хлопал глазами и вытирал ладонью со своих губ чужую кровь, с удивлением её рассматривая. Ганнибал, конечно, пришёл в себя и побежал за аптечкой, чтобы помочь обработать рану и исключить возможность заражения, и промыв и перебинтовав укус, ополоснул Грэма из душа и вернул его в кровать.
— Прости меня, — с сожалением прошептал доктор, пряча виноватые глазки, — Я немного вышел из себя.
— Да уж, граф Дракула, прощаю, куда я денусь, — поглаживая повязку ответил священник, — Мы есть будем?
Лектер, который много месяцев откармливал Уилла по ночам, видимо привил ему такую привычку, и они спустились на кухню за ночным дожором. Такое зубоприкладство случилось впервые, все их игры не доходили до реальных ранений и Ганнибал сердился то на себя, то на Грэма, пытаясь найти виноватого в произошедшем, но священник спокойно поглощал сандвичи, запивал их остатками вина и довольно лыбился, уже забыв об этом. Семейная жизнь ему нравилась, еда в доме была отменной, секс сногсшибательным, кровать огромной и такие мелочи, как доктор, который вышел из себя, его давно не волновали. Вот такая у них получилась совместная жизнь.
Уилл по прежнему посещал свою церковь, проводя в ней целые дни, никак не решаясь покинуть её насовсем. Но как-то неожиданно, информация, что их священник живёт с доктором Лектером просочилась в народ и однажды, он напоролся на целый митинг, который возглавляла его бывшая квартирная хозяйка. Она была единственной, кто застукал их целующимися, когда они собирали вещи Грэма для переезда, и разнесла весть по сарафанному радио по всей округе. Тогда они её успокоили, сказав, что Уилл оставит свой пост служителя церкви, но она не стала этого ждать. Бабушачий Твитер сработал мгновенно и все те люди, которые помогали с восстановлением церкви после пожара, заявились к нему на разговор. Каким-то шестым чувством, священник догадался, зачем они пришли и вышел к ним с повинной головой, готовый быть закиданным камнями и проклятиями, но все, вдруг начали его поздравлять и просить остаться. От нереальности происходящего он даже заплакал, чем вызвал истеричный восторг и ответные слёзы, все радовались за его счастье и грозили насилием, если он решит покинуть своё рабочее место. Ганнибал завоевал их доверие, когда спас священника из огня и проспонсировал восстановление церкви, и может кто и подумал, что их связь неправильна, но все в один голос велели ему оставаться. Американцы, что с них взять. В этот момент Лектер зашёл в церковь, и с ужасом увидел плачущего Грэма и толпу прихожан, которая кинулась к нему с непонятными намерениями. Он, конечно, был убийцей, но никак не Рэмбо, чтобы биться с кучей народа и попытался пробиться к Уиллу, чтобы увести его домой, но он был также удивлён реакцией людей на их счастье. Все его обнимали, протолкнули к священнику и чуть тут же не обвенчали, под общее ликование и восторг. Когда эта сумасшедшая орава оставила их в покое, они в полном шоке и тишине поехали домой, и только там их разобрал смех и они смеялись до слёз, вспоминая пожелания и стишки, которые им напевали добродушные бабуси, желая им долгой совместной жизни и кучу ребятишек. То, что даже такой священник пришёлся им ко двору, в очередной раз дало почувствовать доктору, какое чудо расчудесное у него в руках.