Но она была совершенно уверена, что он не отвечает на ее чувства. Он выполняет свою работу, и, когда завершит ее, вряд ли они увидятся снова.
Ей нужно время, чтобы успокоиться — до того, как она впустит его к себе. То, что она чувствовала, нельзя было описать словами. Она боялась, что, если он войдет в комнату, она не сдержится и бросится ему на шею.
Она усиленно пыталась придумать какую-либо отговорку:
— Не могли бы мы поговорить по телефону? Я… я… Мне нужно принять душ.
— Пусти меня, Уитни.
Она моргнула. Голос Хэнка звучал так серьезно, что она решила все-таки открыть ему дверь.
Он прошел в комнату, принеся с собой уверенность, безопасность и потрясающий аромат мыла, которым пользовался.
Она почувствовала его проницательный взгляд, который окутал ее. Хэнк был в голубоватой рубашке и брюках цвета хаки и никогда не казался ей более привлекательным. Его появление рождало в ее душе радость. Она ничего не могла с собой поделать. Как только она видела этого человека, она вспоминала его прикосновения, поцелуи, объятия — все, что было между ними.
Помнит ли он это?
— Расскажи мне, что произошло сегодня. Я следил за вами и знаю, что он не пытался отделить тебя от других.
Ее глаза расширились:
— Ты следил за нами?
— Конечно.
— Но твой друг…
— Мой друг помогает мне в этом деле. Но теперь он вернулся в Нью-Йорк к своей семье.
Уитни пристально смотрела на него, о чем-то размышляя, потом заявила:
— Он не профессор лингвистики.
— Нет, хотя знает полдюжины языков. Какие планы у Боуэна?
Уитни прикрыла глаза. Единственное, что его заботило, — это дело.
— Завтра свободное утро, и он хотел позавтракать со мной в своем излюбленном месте на французской стороне озера. Он сказал что-то об арендованной машине.
— Ты согласилась?
Она посмотрела на него и заметила, как его глаза внезапно изменились: в них читался гнев, в них была злость.
— Нет. Я сказала, что уже распланировала свое время и собираюсь пойти с друзьями по магазинам. И тогда Боуэн признался мне, что у него проблемы с желудком и он, видимо, пропустит обед и не будет присутствовать на концерте, который организуют сегодня вечером здесь.
— Какая ложь! Он продвигается к тебе сейчас и не хочет ждать до Парижа.
Уитни застонала при мысли, что ей придется терпеть прикосновения другого мужчины — даже короткое время.
— Я тоже не хочу ждать до Парижа. Я бы хотела, чтобы все поскорее закончилось.
— Это невозможно, Уитни.
Она приподняла голову.
— Почему?
— Потому что есть вещи поважнее, чем соблазнение невинных девушек в путешествии.
Сложив два и два вместе, она спросила:
— Ты агент ФБР или что-то в этом роде?
— Нет, мисс Лоуренс. Я частный детектив, работаю на Интерпол, и это все, что я могу сказать тебе.
Боже мой. Ей даже и в голову не могло прийти, что все так серьезно.
— Я полагаю, мистер Боуэн опасный человек, — сказала она дрожащим голосом. Она не могла не испугаться.
Жерар выпрямился во весь рост.
— Скажу тебе вот что: до тех пор, пока мы не достигнем Парижа, ты в безопасности.
Я не беспокоюсь о своей безопасности. Ты украл мое сердце и изменил мою жизнь навсегда.
— У меня есть выбор?
— Конечно, но ты можешь оказать великую услугу своей стране, если подыграешь мне.
Моей стране?
— Вот что нужно сделать, — произнес он с подчеркнутой медлительностью, будто прочитав ее мысли, — необходимо дурачить его до тех пор, пока мы не достигнем Парижа и он не попросит тебя получить игрушку для его дочери. Поскольку ты прокатила его с завтрашним днем, нет сомнения, что он намеревается под каким-нибудь предлогом затащить тебя в свой номер сегодня же вечером.
Уитни скрестила руки на груди и проговорила:
— Та же самая мысль пришла в голову и мне.
— Когда он позовет, войди в его комнату. Я дам тебе несколько минут, потом прерву ваше общение.
— Только не медли! — выпалила она.
И тут вдруг, как по заказу, зазвонил телефон, накалив обстановку еще больше, раздражая нервы. Человек, который стоял рядом с ней, с ожиданием поглядывал на нее.
С трепетом она подошла к телефону, взяла трубку и сказала:
— Алло.
— Уитни? Это Дональд Боуэн, — услышала она ненавистный голос.
— Как вы себя чувствуете? — прощебетала девушка.
— К несчастью, я не очень хорошо себя чувствую.
— О! И вы не сможете быть на вечернем шоу? Как жаль!