Когда я вошёл в дом, Бинго разговаривал по телефону.
— Отлично! Чудесно! Замечательно! — говорил он. — А? Ну, о нём можешь не беспокоиться. Хорошо, я скажу Берти. — Он повесил трубку и увидел меня. — Привет, Берти. Я только что разговаривал с Юстасом. Полный порядок, старина. Согласно отчёту из Нижнего Бингли, Г. Хейворд обскакал всех.
— Я в этом не сомневался. Я как раз оттуда.
— Ты ездил в Нижний Бингли? Я был в Бэджвике. Такер старался изо всех сил, но гандикап его доконал. Робертс из Фэйла-на-Водах занял третье место. У Старки болело горло, так что он пришёл одним из последних. Добрый старый
Г. Хейворд, — прочувствованно сказал Бинго, и мы вышли с ним на террасу.
— Значит, сведения поступили из всех церквей? — спросил я.
— Кроме Гэндла-на-Холме. Но о Бейтсе можно не беспокоиться. У него никогда не было шансов на успех. Кстати, бедняга Дживз потеряет десятку. Безмозглый осёл!
— Дживз? Что ты имеешь в виду?
— Он пришёл ко мне сегодня утром и дал мне десять фунтов, чтобы я поставил за него на Бейтса. Я попытался объяснить Дживзу, какую он делает глупость, и умолял его не выкидывать денег на ветер, но безуспешно.
— Прошу прощенья, сэр. Утром вам просили передать эту записку, но вы уже уехали.
Дживз материализовался у моего локтя бог весть откуда. Как всегда, он стоял в почтительной позе.
— А? Что? Записку?
— Дворецкий его преподобия, мистера Хеппенстолла, принес её из дома священника, сэр. К сожалению, я не смог вручить её вам вовремя, по причине вашего отсутствия.
Малыш Бинго обратился к Дживзу, как отец к несмышлёнышу, советуя ему впредь быть осторожнее. Вопль, который я издал, заставил придурка прикусить язык и заткнуться на середине фразы.
— Ты что, белены объелся? — недовольно спросил он.
— Мы погибли! Слушай!
И я прочитал ему записку:
Дом священника,
Твинг, Глос.
Мой дорогой Вустер,
Как вы уже слышали, обстоятельства, над которыми я не властен, помешали мне прочесть проповедь о Братской Любви, о которой вы так лестно отзывались. Однако мне совсем не хочется, чтобы вы испытали разочарование, поэтому, если вас не затруднит сегодня утром посетить церковь Гэндл-на-Холме, вы услышите эту проповедь из уст моего племянника, Бейтса. Я одолжил ему рукопись по его настоянию, так как, между нами, здесь затронуты и другие интересы. Дело в том, что мой племянник — кандидат в директора общеизвестной школы, и в настоящий момент у него остался всего один соперник.
Вчера поздно вечером Джеймс получил информацию из надёжного источника, что Глава Совета Попечителей школы собирается присутствовать на его проповеди, чтобы сделать о нём и о его ораторском искусстве определённые выводы, которые могут сильно повлиять на решение Совета. Я согласился выполнить просьбу моего племянника, тем более что он помнит мою проповедь так же хорошо, как вы. Он не успел бы написать достойной проповеди — вместо короткого обращения к прихожанам, с моей точки зрения, ошибочного — всего за один вечер, а мне хочется помочь мальчику в его начинаниях.
Надеюсь, выслушав проповедь о Братской Любви из его уст, вы получите не меньше удовольствия, чем если бы её читал я. Остаюсь
искренне ваш, Ф. Хеппенстолл.
P. S. От сенной лихорадки у меня временно ослабло зрение, поэтому я диктую письмо моему дворецкому, Брукфилду, который вручит его вам незамедлительно.
Такого мёртвого молчания мне ещё не доводилось слышать. Затем Бинго то ли всхлипнул, то ли судорожно вздохнул, и на лице его отразилась целая гамма чувств. Дживз кашлянул — наверное, так осторожно и деликатно кашляет овца, когда в горле у неё застревает травинка, — и устремил взгляд куда-то вдаль. Первым заговорил Бинго.
— Боже всемогущий! — хрипло прошептал он. — Тёмная лошадка!