— Я имею в виду финансовую связь, — сказал Эл. — Этот торговый центр в финансовом отношении принадлежит ему.
— Значит, он и в самом деле в него верит, — сказал старик. — Если намерен вкладывать в него собственные деньги. Это доказывает, что он считает его надежным. Он предоставляет мне возможность сделать хорошее вложение — в предприятие, в которое вкладывает сам. Конечно, так оно и есть, а вот вы ничего не знаете. Держитесь от этого подальше… — Он замахал руками и на Эла Миллера, и на Лидию. — Да, бабью и желторотым лучше держаться от этого подальше! Предоставьте это мне. Как я скажу, так и будет!
Теперь никто из них не улыбался, глядя на него; исчезла язвительная ухмылка Эла, и безжизненная застывшая греческая улыбка Лидии тоже пропала. Выглядел Эл теперь подавленным. Он скреб по полу ботинком и ощупывал край своей куртки, затем начал то застегивать, то расстегивать на ней «молнию». Старику показалось, что Лидия начала отступать. Лицо ее ничего не выражало. Она вроде как не могла больше совладать с ситуацией; это для нее было чересчур. И, видя это, он ощутил триумф, ощутил вкус победы.
— Послушайте, — сказал он. — Никто из вас даже не видел этого места. Так что вы можете о нем знать? Вы когда–нибудь ездили в округ Марин? — Они не отвечали. — Только я там был, — сказал он. — Вы говорите о том, чего никогда не видели. — Повернувшись к Лидии, он крикнул: — А ты и мистера Хармана никогда не видела, так что вообще ничего не знаешь!
Они смотрели на него, ничего не отвечая. Поле боя оставалось за ним.
— Ты бы лучше поехал да посмотрел, — сказал старик Элу. — Поезжай туда и посмотри.
— К черту, — сказал Эл. — Не желаю я этого видеть. Я просто даю тебе совет. Мой совет.
— Разумеется, — сказал старик. — Просто совет. А смотреть ты не хочешь, потому что знаешь, что если все увидишь, то признаешь, что был не прав. — Он был так возбужден, что дыхание со свистом вырывалось у него из легких; он их уделал, обоих сразу. — Я занимался бизнесом долгое время, гораздо дольше, чем ты. А ты просто бездельник. Только и умеешь, что штаны просиживать. Знаешь, чем ты занимаешься? Ты… — Он прервался.
— Я продаю подержанные машины, — деревянным голосом сказал Эл.
— Неграм, — добавил старик.
Эл смолчал.
— И это все, на что ты способен в жизни, — сказал старик.
— Я задумал еще пару дел, — сказал Эл.
— Но ты, по крайней мере, не выжил из ума, — со смехом сказал старик. — Не правда ли?
Эл глянул на него и тут же отвел глаза.
— Как я, — сказал старик.
Эл пожал плечами.
— Можешь приехать и навестить меня, когда я буду сидеть там наверху, — сказал старик. — В моей новенькой автомастерской, с механиками. Где все будет с иголочки.
— Хорошо, — сказал Эл.
У него уже не было сил. Не оставалось никакого желания спорить.
Лидия выскользнула из комнаты. Вероятно, вернулась на кухню или в свою спальню; так или иначе, но ее не было. Они остались наедине.
— Смоталась на семинар, — сказал старик.
— Что? — пробормотал Эл.
— На занятия.
— Что ж, я, пожалуй, пойду, — сказал Эл.
— Увидимся, — сказал старик.
Сунув руки в карманы, Эл прошел в прихожую и к входной двери.
— Не унывай! — крикнул вслед ему старик. — Взбодрись.
— Конечно, — сказал Эл, оборачиваясь. — Удачи.
— И тебе того же, — сказал старик.
Эл открыл дверь. Он помедлил, начал было что–то говорить, но потом закрыл дверь за собой. Вскоре старик услышал, что входную дверь снова открыли, украдкой. Вышла вслед за ним, сказал он себе. И при этом радостно рассмеялся. Сидя в банном халате на кушетке, он смеялся, думая о том, как Лидия и Эл втайне совещаются снаружи, на крыльце, пытаясь что–нибудь придумать. Найти какой–нибудь способ его остановить.
Открывая дверцу своей машины, Эл Миллер услышал позади себя чей–то голос. Лидия Фергессон поспешно спустилась с крыльца и прошла по тротуару.
— Послушайте, мистер Миллер, — сказала она. — Задержитесь на минутку, мне надо с вами поговорить.
Он уселся за руль и стал ждать.
— Я полагаюсь на вас, — сказала она, не сводя с него черных глаз.
— Черт, — сказал он. — Я ничего не могу поделать. — Он чувствовал злость и опустошенность. — Управляйтесь с этим сами.
— Он бы мне никогда ничего не рассказал, — сказала она. — Он не сказал мне ни слова, только о том, что упал; он пошел бы и отдал все деньги этому мошеннику, не обмолвившись ни словом, и оставил бы меня ни с чем. Вот как он ко мне относится.