Идеально.
Я не могу перестать трогать себя в этом костюме.
У меня полный шкаф нижнего белья, но я никогда раньше не одевалась как животное.
Может, я должна чувствовать себя униженной Рамзесом? Может, я бы так и сделала, если бы он оставил мне костюм щенка.
Кошки — это другое.
Кошки сексуальны. Кошки — сильные.
Я спускаюсь по трем ступенькам в затопленную берлогу, покачивая бедрами взад-вперед, переступая ногами с одной на другую. Я на цыпочках пробираюсь сквозь последние лучи солнца, и комната заливается насыщенным красным светом.
Рамзеса там нет. На его месте стоит камера, установленная на штативе, и уже ведет запись. Я встречаюсь с ее пустым черным глазом, уверенная, что где-то Рамзес наблюдает за происходящим.
Я прохожу мимо его взгляда, поворачиваюсь и снова иду назад. Иногда я смотрю на Рамзеса. Иногда полностью игнорирую его.
Я опускаюсь на диван, откидываю голову назад и задираю ноги вверх. Диван Рамзеса длиной в целый акр, а подушки такие мягкие, что я проваливаюсь в них полностью.
Я вытягиваю пальцы ног, сгибаю, снова вытягиваю. Потом переворачиваюсь на живот и сажусь на пятки, вытягивая спину.
Такое валяние выглядит нелепо и глупо, но я не могу поверить, как сильно оно меня заводит. Комната залита солнцем, мое тело тяжелое и теплое. Наедине с облаками легко отпустить свои запреты.
Глазок камеры горит на моей коже, его красный свет пульсирует, как сердцебиение.
Я одна, но не одинока. Рамзес видит меня, но я не вижу его.
Я переворачиваюсь на спину, позволяя ногам раздвинуться.
Моя кожа просвечивает сквозь прозрачный костюм, соски устремлены в потолок. Я провожу ладонями по шелковистым изгибам…
Адреналин бьет по венам, как будто Рамзес рядом со мной, но разум говорит мне, что я так же свободна, как в своей спальне дома, свободна скользить руками по талии, проводить ладонью по киске, впитывая тепло, излучаемое костюмом…
Я представляю, что это тяжелая рука Рамзеса сжимает мою пизду. Представляю, как его толстые пальцы нащупывают узелок моего клитора, скользят туда-сюда, дразнят, давят…
Мои бедра вздымаются вверх, солнечный свет делает мою руку намного теплее, чем обычно, теплой, как мужская рука, теплой, как рот, влажной и тающей…
Самая мягкая кульминация накатывает на меня, капли дождя стекают по коже. Я прижимаюсь к подушкам, губы раздвинуты, из них вырывается стон.
Я переворачиваюсь, свесив одну ногу с дивана, и всем весом прижимаюсь к толстой, мягкой подушке между бедер.
Мое тело пропитано солнцем. Наслаждение накатывает на меня медленными волнами, пока я раскачиваю бедрами подушки. Мне тепло, лениво и я полностью расслаблена.
Звонит лифт.
Моя рука замирает между бедер.
Двери раздвигаются. Тяжелая поступь пересекает холл.
Тень Рамзеса вбегает в каморку, ползет по полу и поднимается по стене, пока голова не касается линии потолка. В дверной проем ступает сам мужчина.
Его лицо раскраснелось, глаза блестят. Когда он видит меня, по его лицу расплывается медленная улыбка.
— Вот ты где, я скучал по тебе.
Он пересекает комнату в три шага, возвышаясь надо мной. Его тяжелая рука ложится мне на голову и скользит по позвоночнику.
Он ласкает меня. Блядь, ласкает меня.
Его рука накрывает мою спину, тяжесть расслабляет мышцы, тепло успокаивает. Рамзес смотрит на меня сверху вниз, выражение его лица игривое и ласковое.
— Ты тоже скучала по мне, девочка-шалунья?
Он разговаривает со мной как кот. Смотрит на меня как на кошку, прикасается ко мне как к кошке.
Это уже не просто ролевая игра — это как будто совершенно другая личность.
Почему ты так хорош в этом, психопат?
Это не то, чего я ожидала. Это немного пугает меня.
В то же время…
Мне нравится, как Рамзес смотрит на меня, как будто он спешил домой только для того, чтобы увидеть меня. Мне нравится, как его пальцы разминают мою спину. Я не могу испытывать стресс, когда вокруг меня такие большие теплые руки.
Он не дал мне никаких указаний. Хочет ли он, чтобы я отвечала? Мне вообще можно говорить?
Это часть теста, часть испытания.
Я сказала, что я чертовски лучшая в этом деле, и он ждет, что я сама разберусь.
Что ж, я и есть чертовски лучшая.
Я прижимаюсь щекой к бедру Рамзеса, прижимаюсь лицом к его ноге, издавая в горле глубокий мурлыкающий звук.
Его бедро становится твердым, как дуб.
Его рука скользит вверх под мои волосы, обхватывая меня у основания шеи. Он наклоняется и говорит мне прямо в ухо: — Хорошая девочка. Мне нравится, когда ты мурлычешь для меня.