Я — Манхэттенский проект. Рамзес — двойник Оппенгеймера.
Волны снова нарастают, накатывают быстрее, чем я могла предположить.
Я уже чувствую тошнотворный ужас, словно это не последний раз и даже не близко к последнему.
Я не могу перевести дыхание, не могу сдержаться ни на секунду. Рамзес контролирует мою киску. Он вычисляет чит-коды быстрее, чем я успеваю их обрабатывать, его пальцы проверяют, а глаза следят за моим лицом.
Моя кожа — шелк и масло, складочки набухли и болят. Рамзес вводит в меня палец и дразнит мой клитор, пока он не становится твердым и пульсирующим, пока я не впиваюсь ногтями в его руку, цепляясь за него и хныча.
Он вводит один большой палец внутрь. Я настолько чувствительна по всему телу, что один-единственный палец кажется мне целым миром. Он вводит и выводит его на несколько миллиметров. Я сжимаюсь вокруг него, издавая звук, похожий на всхлип.
Он трахает меня пальцами, медленно и глубоко.
Я плыву, тону, плыву, зажатая под его рукой, полностью в его власти.
Его голос гипнотизирует. Он эхом отдается в моем мозгу.
— Я планировал заставить тебя ждать не меньше часа. Но как только я увидел тебя в этом костюме…
Он смотрит на меня сверху вниз, его улыбка сияет на моей коже.
— Я никогда не видел ничего настолько соблазнительного. Я должен был добраться сюда. Я, черт возьми, бежал.
Я вспоминаю Рамзеса, вбегающего в дверной проем, раскрасневшегося и вспотевшего, и быстро и сильно кончаю, сжимая его пальцы.
Он берет меня за подбородок, заставляя посмотреть на него. — Ты останешься здесь, со мной.
Я тону в его глазах, в то время как мир разрывается на части и исчезает.
Рамзес — единственное, что остается непоколебимым, черная дыра, поглощающая все остальное.
Его пальцы проникают в те части меня, которых я никогда не касалась. Он находит место, перед которым я не могу устоять, и давит так, будто заставит меня кончить, пока это не убьет меня.
Это какая-то безумная пытка, когда каждый раз, когда я пытаюсь отстраниться, раствориться в ощущениях, Рамзес шлепает меня по щеке и возвращает обратно. Он фиксирует мой взгляд, заставляя меня чувствовать именно то, что он хочет, чтобы я чувствовала.
— Не смей сдерживаться. Я хочу, чтобы ты отдала мне все. Все. Покажи мне, как сильно ты этого хочешь. Покажи мне, как ты счастлива быть здесь, со мной.
Он засовывает пальцы глубоко, как крючок, и нажимает на кнопку снова, снова, снова, пока я смотрю ему в глаза, дрожа, дергаясь, умоляя.
— Это самое сложное, что ты можешь сделать? Я думал, ты лучшая — ты можешь кончить и сильнее. Да, ты можешь. Дай мне это, я чертовски хочу этого. Покажи мне, как сильно ты хочешь меня. Покажи, на что ты готова пойти, чтобы доставить мне удовольствие. Кончай, черт возьми.
Это попадает в яблочко.
Мой живот сжимается в одну точку, а затем взрывается. Это не кульминация — это детонация, взрыв в моей киске, как будто я что-то разорвала. Он рикошетом проносится по моему мозгу, уничтожая все на своем пути. Все, о чем я думаю, все, чего я хочу, все, чем я являюсь, исчезает.
Остались только глаза Рамзеса, которые смотрят в мои, наблюдают, как я покидаю этот мир, а потом снова затягивают меня обратно.
Его улыбка расплывается, злая и довольная.
— Хорошая девочка. Теперь я доволен.
Облегчение проникает в меня.
Я сделала вдох…
и разрыдалась.
Я так потрясена собой, что закрываю лицо руками, пытаясь спрятаться, как ребенок.
Я не плачу. Никогда.
Особенно в присутствии других людей.
Особенно перед ним.
Рамзес застывает, но ловит меня руками и укладывает к себе на грудь. Он обхватывает мой затылок, как будто он хрупкий. Его руки обхватывают меня со всех сторон.
Я утыкаюсь лицом в его грудь, мне так чертовски стыдно, что я плачу еще сильнее. Я контролирую это не больше, чем то, что было раньше. Рыдания сотрясают меня так же, как и удовольствие, — жидкие и свободные.
Я сворачиваюсь калачиком в пещере его рук, радуясь, что теперь чувствую себя маленькой и сжавшейся, потому что так легче спрятаться.
Рамзес кладет ладонь на середину моей спины. Он проводит длинными, медленными движениями по моему позвоночнику.
— Шшш, — бормочет он мне на ухо. — Ты так хорошо справилась, я так горжусь тобой.
6
РАМЗЕС
Я отвез Блейк домой, чего не планировал делать. У меня есть шофер. Такая схема была бы идеальной возможностью для Тони наконец-то выполнить свою работу. Но Блейк отказалась от поездки, вероятно, из чистого упрямства, и теперь я хочу отвезти ее домой сам.