Ее твердые соски направлены прямо вверх. Я нежно потянул за один, и ее пизда дернулась вокруг моего члена.
Я нажимаю на ее клитор, как на кнопку, потирая большим пальцем медленные круги.
— Ты самая красивая кошечка, которую я когда-либо видел. Ты такая красивая, такая мягкая…
Шалунья застонала, веки дрогнули, когда ее голова прильнула к моим коленям. Ее тело теплое и вялое. Мой член наполовину твердый внутри нее, пропитанный моей собственной тающей спермой.
Ее клитор — самое нежное, к чему я когда-либо прикасался. Он мягкий и пружинистый под моим большим пальцем.
Наслаждение накатывает на нее дрожащими волнами.
Низко и ласково я говорю: — Я знаю, что ты любишь бродить, маленькая киска… Я не спрашиваю, куда ты ходишь… но только я могу прикасаться к тебе вот так. Ты никогда не проведешь время лучше, чем здесь, со мной…
Я массирую ее клитор медленными, чувственными движениями. Ее глаза стекленеют, губы приоткрыты.
Мои руки на ее теле расслабляют меня так же, как и ее, — может быть, даже больше. Осязание всегда было моим самым сильным чувством. Я изучаю каждый ее сантиметр и все, что ей нравится.
Ее вес, теплый и тяжелый, давит на мои бедра. Ее дыхание становится глубже. Небо за окнами черное, усыпанное звездами, с клочьями призрачных серых облаков.
Я тихо говорю: — Меня влекло к тебе с того момента, как я тебя увидел. Ты такая сильная… Каждый раз, когда я говорю с тобой, я чувствую себя как в огне. Я не могу перестать думать о тебе…
Обычно я не так откровенен. В тот вечер я не собирался рассказывать ей о том, как спешил домой, чтобы увидеть ее. Но я стал таким же расслабленным и мечтательным, как моя маленькая шалунья.
— Когда я позвонил тебе в первый раз, а ты бросила трубку, я пошел и подрочил.
Она поднимает голову, глаза сверкают звездным светом. Мой член в ней становится все толще. Я двигаю им, и ее киска крепко сжимается.
— Ты такая умная, всегда работаешь в комнате. Я не могу оторвать от тебя глаз. Даже когда я знаю, что ты манипулируешь мной, я хочу, чтобы ты это сделала…
Ее киска вздрагивает, судорожно обхватывая мой член. Мой большой палец проводит круговые движения по ее клитору. Она издает низкий крик.
— Мне нравится, какая ты хорошая девочка. Каждый раз, когда ты кончаешь, я так счастлив…
Ее тело содрогается, спина выгибается, как лук. Сколько раз она сможет это сделать? Больше, чем она думает…
Она прижимается к моим бедрам, голова откидывается назад. Медленно я ослабляю давление большого пальца на ее клитор. Она вздрагивает.
Я снимаю ее с члена и заворачиваю в одеяло, укладывая на диван так, чтобы ее голова лежала у меня на коленях. Я нежно глажу пальцами ее волосы, запустив сначала фильм, чтобы иметь возможность гладить ее столько, сколько захочу.
Кончики моих пальцев щекочут корни ее волос. Я массирую напряженные мышцы у основания ее шеи, затем в верхней части плеч, скользя ладонью по позвоночнику.
Вытащить все комочки — та еще работа. Она появляется здесь в виде узлов, и мне приходится месить ее, как тесто.
Поглаживание ее успокаивает меня.
У меня никогда не было домашнего животного. В детстве я бы убил за собаку, но у моей мамы была аллергия, а сейчас я слишком много путешествую.
Я никогда не заводил кошку.
Эта игра, в которую я играю с Блейк, питает меня непонятным образом. Я зарядился энергией на всю неделю, мой мозг загорелся тысячей новых идей. Может, это просто новизна, но, надеюсь, это надолго. Я и не подозревал, насколько мне наскучило все остальное.
Отец назвал меня Рамзесом, потому что хотел, чтобы я стал покорителем миров. Долгое время я именно таким и был.
Но есть точка убывающей отдачи, когда ты достиг того, что намеревался достичь. Вы продолжаете ставить цели, находите новые горы, на которые можно подняться, но новые горы начинают сильно напоминать старые. И иногда вы задаетесь вопросом, зачем вообще подниматься в горы.
Блейк нравится наша игра?
Я знаю, что доставляю ей удовольствие. Но жаждет ли она ее так, как жажду ее я? Одержима ли она ею, как я?
Мы как будто открыли новый континент. Который я отчаянно хочу исследовать. Он совсем не похож на те места, которые я посещал раньше…
Я кладу ладонь ей на голову, желая читать ее мысли руками так же, как я читаю ее тело, — желая, чтобы они были вытатуированы на ее коже шрифтом Брайля.
Я спрашиваю ее: — Тебе нравится это?.
Она поднимает голову с моих колен и смотрит на меня сверху вниз. — Мне можно говорить?