15, 14, 13, 12…
Ее пальцы впиваются в мою спину, рубашка на платье рвется, как бумага под ногтями. Порезы искрятся как соль на глубоком, мясистом удовольствии, которое я испытываю, трахая ее так сильно, как только могу.
Ее киска смыкается вокруг моего члена, и я понимаю, что это конец. Лифт замедляет ход, последние цифры проносятся мимо: 4, 3…2…
Пот катится по моей спине, пламенея в прорезях. Мои ноги — поршни, вгоняющие ее вглубь. Я трахаю ее бешено, неистово, желая забрать каждую частичку ее и не оставить ничего никому другому.
Она кричит, и я издаю звук, которого точно никогда раньше не издавал. Назовите это боевым кличем, потому что я знаю, чего хочу, и сделаю все, чтобы получить это. Горячее, захлестывающее наслаждение подтверждает это. Я уже попробовал это, и я не собираюсь делиться этим.
Я спускаю Блейк вниз, поддерживая ее, пока укладываю себя и застегиваю брюки.
Двери лифта открываются, впуская поток теплого воздуха и запах секса прямо в лицо Халстону Риву.
У меня много врагов в этом городе, но есть только один человек, которого я ненавижу.
Я не могу оставаться в комнате наедине с Ривзом, потому что я убью его на хрен.
Он смотрит на разорванное платье Блейк, наши дикие волосы и субтропическую влажность. Его жесткое лицо искажается.
— Ты действительно просто животное, не так ли, Рамзес?
В кои-то веки ярость не приходит. Я смеюсь, хватаю Блейк за руку и тяну ее к себе.
— Ты прав, ублюдок.
12
БЛЕЙК
На самом деле у меня не было третьего клиента, когда я лгала Рамзесу прошлой ночью.
Теперь пришло время найти его. Хватит валять дурака.
Я звоню Шону Мартину, руководителю лет пятидесяти, который работает в сфере медицинского оборудования, а не финансов. Я говорю себе, что намеренно не выбираю человека, который с наименьшей вероятностью разозлит Рамзеса.
Рамзес, со своей стороны, затаился до конца недели. Я вижусь с ним еще пару раз: в четверг мы встречаемся за быстрым обедом, а в субботу вечером — на полноценной сессии Шалуньи. Он не говорит о вечеринке Десмонда, и я тоже не поднимаю эту тему.
После того как Десмонд увидел меня с Рамзесом, он дважды написал мне сообщение и прислал сотню розовых роз к моему дому. Я проигнорировала сообщения и выбросила цветы в мусорное ведро. Я не собираюсь быть жевательной игрушкой, из-за которой они дерутся.
Хотя должна признать…
Во время обеденного свидания с Рамзесом, когда я увидела, что он возвращается в офис и у него нет времени на секс… я почувствовала тепло, осознав, что он позвал меня туда, чтобы просто увидеться.
Мне нравится проводить с ним время. Я не знаю, как сказать об этом более откровенно. Его разговор зажигает мой мозг, и это лучший секс, который у меня когда-либо был.
Но он не мой парень. И я дура, если думаю, что он когда-нибудь сможет им стать.
Джонсы не любят тебя. Они не могут, потому что пытаются купить тебя. И они пытаются купить тебя, потому что не хотят любить тебя по-настоящему. Это не линия к пункту назначения — это круг, который идет по кругу.
Рамзес снова и снова пытался купить меня с помощью членства в BTC. Он будет продолжать попытки, потому что такова его природа. Он хочет владеть всем, контролировать все и, прежде всего, получать то, что хочет.
Я не акция.
Я игрок.
И самое лучшее для меня — это сохранить список клиентов и продолжать играть в эту игру.
Именно это я говорю себе, когда в очередной раз проверяю телефон, не написал ли Рамзес.
Он использует тебя и выбросит, когда закончит. Так они и поступают.
На следующей неделе мой новый клиент просит меня сопровождать его на какой-нибудь большой больничный праздник. Рамзес пишет мне, чтобы мы встретились в тот же вечер, но я говорю ему, что занята, и вместо этого мы назначаем дату на пятницу.
У Шона, тихого вдовца с седыми волосами и очками в роговой оправе, все идет хорошо, пока мы не заходим в Радужную комнату на Рокфеллер Плаза и не видим развешанные повсюду баннеры:
Детская больница Ленокс Хилл.
А под ними — со вкусом, но хорошо читаемым шрифтом:
Спонсор — компания " Obelisk Investments".