Я ожидаю, что он будет кусаться в ответ. Или, по крайней мере, будет сопротивляться.
— Прости, Блейк, — бормочет он, освобождая свое место.
Вот так просто актив, на создание которого я потратила целый год, испаряется в воздухе.
Остался только человек, занимающий вторую половину стола.
Рамзес берет вино Симмонса и допивает его. — На чем мы остановились?
Я чертовски взбешена. Мне хочется взять свое мерло и выплеснуть ему в лицо.
Он видит, как я зла. Он перестает ухмыляться и садится в кресло, подняв руки, словно думает, что я могу на него наброситься. — Ладно, это было немного тяжеловато.
— Ты попал прямо в точку.
Каждое слово, вылетающее из моего рта, — это динамитная шашка. Если Рамзес зажжет еще одну искру…
Он старательно сохраняет нейтральный тон.
— Мне пришлось открыть вакансию в твоем списке. — В его голосе проскальзывает нотка веселья. — Хотя, возможно, мне стоило подождать, пока освободится место Келлера… Не думаю, что он сможет позволить себе тебя еще долго. Надеюсь, он платил тебе не акциями.
— Надеюсь, ты не думаешь, что я буду держать его.
Слова вылетают прежде, чем я успеваю остановить себя. Рамзес делает паузу на полсекунды, чтобы отложить это в памяти.
Черт, черт, черт! Он так чертовски бесит. Я совершаю ошибки.
— Я перегнул палку, — говорит Рамзес. — Может, начнем сначала?
У него такие темные волосы, что я ожидала увидеть карие глаза, но на самом деле они голубые. Голубые, как ночное небо — глубокий индиго с блестками, похожими на далекие звезды.
Мне кажется, что я испытываю точно такие же ощущения, как человек, который только что пристегнул себя к ракете и зажег фитиль.
Я говорю: — Я оставляю себе три миллиона.
— И что мне это даст?
— Это даст тебе первое свидание.
Эта злая улыбка уже снова расползается по его лицу. Я наклоняюсь через стол и смотрю ему прямо в глаза.
— Позволь мне внести ясность: если ты снова будешь так себя вести, пытаться запугать других моих клиентов, то самое близкое, что ты получишь от меня, — это взгляд через переполненную комнату. Я НЕ работаю с людьми, которые не уважают мои границы.
— Понятно. — Улыбка Рамзеса теперь лучше скрыта, но я вижу, как она притаилась в уголках его глаз и рта. — Каковы твои правила?
Я начинаю подозревать, что он хочет знать их только для того, чтобы растоптать.
— Три правила, — говорю я ему. — Чистое, как стекло, твердое, как железо. Я не эксклюзивна, я не остаюсь на ночь, и "красный" означает "стоп", где бы мы ни находились и что бы ни делали.
Рамзес кивает, скорее подтверждая, чем соглашаясь. — А если я захочу взять тебя с собой в путешествие?
— Отдельные комнаты. В конце ночи я сплю одна.
— Меня это вполне устраивает. В кровати никогда не бывает много лишнего места.
От одной мысли о Рамзесе, раскинувшемся на матрасе королевских размеров, у меня сжимаются бедра.
Он поднимает бутылку с вином и выливает остатки в мой бокал. Затем он вдавливает ножку в мою руку, его пальцы перехватывают мои.
— Как часто я могу иметь тебя?
Я делаю тяжелый глоток, пытаясь заглушить пульсирующее ощущение в глубине моих внутренностей.
Я профессионал. Чертов профессионал.
— Так часто, как только я беру трубку.
— Ты чаще встречаешься со своими любимыми клиентами?
Теперь моя очередь улыбаться. — Конечно.
— Хорошо. — Рамзес откинулся на спинку стула, удобно сложив руки на груди. — Если я не единственный твой клиент, то уж точно буду твоим любимым.
Я смотрю на него, раскинувшегося на своем месте, — его эго заполняет половину ресторана.
— Я не уверена, что ты продержишься неделю.
Рамзес смеется. — А как же я? Что, если я не буду счастлив?
Я опрокидываю в себя остатки вина и ставлю пустой бокал. — Единственные мужчины, которых я разочаровала, — это те, кого я бросила как клиентов.
Низко и мягко он говорит: — Я совсем не такой, как они.
— Так говорят все мужчины.
— Попробуй меня. — Рамзес наклоняется вперед, кресло под ним скрипит. — Я не хожу один раз. Я не делаю этого дважды. Я делаю это до тех пор, пока не буду удовлетворен.
Образы, проносящиеся в моей голове, заставили бы монашку отлучиться от церкви.
— Не могу дождаться, когда увижу это.
Взгляд Рамзеса — это ванна, а я — губка, впитывающая воду, тяжелую и теплую от головы до пальцев ног.
— Блейк… я думаю, мы с тобой надолго останемся друзьями.
Я думала, он скажет: — Я думаю, нам с тобой будет очень весело вместе.