знаю, куда их деть... Болтаются, понимаешь, без толку, как у картонного паяца,
которого дергают за ниточку. . Видно, никогда с ними не сладишь!
— А вот что, Федя, — посоветовал Юрьев, — постарайся их больше
ощущать, не распускай их так, держи покрепче... А для этого на первых порах
возьми спичку и отломи от нее две маленьких частички — вот так, как я сейчас
это делаю, — и каждую зажми накрепко между большим и средним пальцами.
Так и держи, они не будут заметны публике. Ты сразу почувствуешь свои руки,
они найдут себе место и не будут, как плети, болтаться без толку. Главное, чтобы
не думать, куда их девать. А потом привыкнешь — станешь обходиться без
спичек...
Шаляпин попробовал и даже обрадовался:
— Да-да! Ты прав. Совсем иное ощущение!
Шаляпина привлекал драматический театр. «В мои свободные вечера я
ходил... не в оперу, а в драму. . Началось это с Петербурга... Я с жадностью
высматривал, как ведут свои роли наши превосходные артисты и артистки:
Савина... Варламов... Давыдов...» «Мы так привыкли его видеть в кулисах, что,
когда он не приходил, нам чего-то не хватало», — вспоминал К. А. Варламов.
Шаляпин не просто увлекался спектаклями Александрийского театра и
игрой артистов — он хотел проникнуть в самую суть сценического поведения,
пытался понять, нельзя ли что-нибудь из виденного перенести на оперную
сцену. В театр Шаляпин входил обычно со служебного входа и сразу шел в
артистическую уборную Дальского или Юрьева. Заглядывал он сюда и в
антрактах.
А после окончания спектакля Дальский, Юрьев и Шаляпин нередко
заходили «на огонек» к Зое Яковлевой, их большой приятельнице. Она жила
совсем рядом с театром, на Фонтанке у Чернышева моста (ныне мост
Ломоносова). В ее доме все было просто, без чинности.
Зоя Юлиановна Яковлева пользовалась известностью в петербургских
литературных и артистических кругах как прекрасная исполнительница
комических ролей (вероятнее всего, в любительских спектаклях. — Авт. ), а
позднее как писательница. Ее рассказы можно было встретить на страницах
петербургских газет, в журнале «Нива». Две ее пьесы ставились на сцене
Александрийского театра. В 1900-х годах в театре «Комедия» шла ее пьеса «Под
крылом его светлости», «открывшая романтическую страничку из жизни
Потемкина», как писал рецензент «Обозрения театров». Впрочем, ярко
выраженного литературного Дарования у Зои Яковлевой не было, но талантом
доброты, радушия и гостеприимства она была одарена щедро — за это ее и
любили.
В доме Зои Яковлевой было электрическое освещение — в ту пору большая
редкость. Лампочка без абажура свисала с потолка в центре комнаты. Яркий,
необычный свет, чай с бутербродами, веселое общество привлекали гостей. Во
всей обстановке дома, в самой хозяйке, как отмечал Юрьев, было «что-то
архиспецифическое, петербургское».
Гости Яковлевой жили тоже неподалеку: Шаляпин и Дальский — на
Пушкинской улине, Юрьев — на Ямской (ныне улица Достоевского). Маленькая
квартирка, в которой жил Ю. М. Юцьев (Юрчик, как его называл Шаляпин),
досталась Юрьеву от прежнего квартиранта, актера И. Киселевского. Она
находилась в одном из тех уголков города, которые принято называть «районом
Достоевского»: такие кварталы с огромными многоквартирными домами
неопределенной темной окраски и с унылыми проходными дворами избирал
писатель местом действия многих своих произведений. Здесь жили мастеровые,
студенты, курсистки, и квартиры здесь были дешевые.
Дружба с Дальским открыла Шаляпину путь на концертную эстраду. Как-то
Дальский отправил певца на концерт вместо себя. Шаляпин был рад прокатиться
в карете, хоть она предназначалась и не ему. Карета свернула с Невского на
Михайловскую и остановилась перед Дворянским собранием (ныне Большой
зал Филармонии). Студент — распорядитель вечера — не знал, кого он привез.
Пройдет немного лет, студент станет знаменитым актером Московского
Художественного театра, а Шаляпин знаменитым певцом, который тепло
вспомнит о своей первой встрече с Василием Ивановичем Качаловым...