– Деньги нужны. – вздохнул Петренко. – Третьего заводить собрались. И дом достраивать надо, а то второй этаж под крышу подвели, а отопление…
– Ясно-ясно. – собеседник отчётливо заскучал. – Финансовый мотив основной. Хорошо… в политических партиях состоишь каких-нибудь? Сектах? Экстремистских группах? Азеро́в с узбеками по вечерам не выщемляешь у рынка?
На каждый вопрос Григорий отрицательно мотал головой, чуть замявшись на последнем. Эсбэшник, впрочем, заминки либо не заметил, либо счёл грех простительным. С учётом лёгких армянских мотивов, проскальзывавших в его облике, вероятнее первое. Широко, размашисто расписался в обходном листе и жестом показал «проваливай, следующий».
Следующим был блондин.
– Присаживайся. Валеев Марат Александрович, тридцать два года, позывной «Марат». Татарин, атеист, разведён, дочь семи лет, проживает совместно с бывшей супругой… задолженность по алиментам есть? – эсбэшник поднял глаза на Валеева. – А то если у приставов в базе, то в пролёте, сразу говорю. Кадровики это пробивают.
– Не, нет задолженности. – Марат помотал головой.
– Ну смотри. Далее… город Москва, не судим, бухгалтер, менеджер по продажам… – взгляд стража государственных (?) интересов вновь оторвался от бумаги. – Так менеджер по продажам или бухгалтер?
Блондин поёрзал на жёстком стуле, пытаясь устроиться поудобнее.
– Вообще менеджер по продажам. Но ещё бухгалтерию у пару ипэшников знакомых вёл.
– Ясно. Что продаёшь?
– Сантехнику.
– Хм… – собеседник ухмыльнулся каким-то своим мыслям, но делиться ими не стал и вернулся к анкете. – Участвовал в боевых действиях на Донбассе в четырнадцатом году, с апреля по октябрь… Чего уехал так быстро? Ранен же не был?
Марат пожал плечами:
– Да как-то говно полное началось, как Минск подписали. Не хрен там было больше делать. Начальство набокопо́рило, пусть само дальше расхлёбывает.
– Ясно… – ответ, судя по всему, эсбэшника не слишком вдохновил. – А чего ехал-то вообще?
– За Россию воевать. – вопреки немного пафосному подбору слов, тон Валеева был совершенно искренним.
– Так ты ж нерусский. – в голосе эсбэшника прозвучала явная подначка.
Марат, по натуре довольно вспыльчивый, представил, как он сейчас выдёргивает этого клоуна из-за стола, пару раз бьёт башкой об контейнер и потом долго, с удовольствием пинает по почкам. Но, помимо вспыльчивости, существуют ум, осмотрительность и стеснённое финансовое положение, так что душевный порыв пришлось подавить.
– Ну, ты тоже, что ж теперь. У всех свои недостатки. – от ответного ехидства он всё-таки не удержался.
Эсбэшник зло поджал губы:
– Отвечайте на вопросы, не надо умничать. А то сейчас пешочком на остановку пойдёте.
Марат заметным усилием воли сдержался.
– Я ответил – за Россию воевать поехал.
– Националист, что ли? – не унимался армянин.
Марат вновь пожал плечами:
– Мм… имперец, скорее. Но в партиях не состою, и вообще ни в чём таком…
Эсбэшник при слове «имперец» напоказ, с издевкой хмыкнул, но никакой реакции от Валеева не получил и раздражённо придвинул к себе обходник. Резкая, нервная роспись, рука толкает листок по поверхности стола в сторону кандидата, но тут же отдёргивается обратно. Вместе с листком.
– Да, а в Сирию зачем пытаетесь поехать?
– Деньги нужны.
– Конкретнее?
– На первоначальный взнос по ипотеке хочу заработать.
Эсбэшник кивнул и толкнул обходной лист в сторону Марата.
– Свободны.
Валеев молча забрал обходник, поднялся и вышел.
Последний из друзей, тем временем, попал на приём к коллеге армянина по чекистскому цеху – этот был постарше и поупитанней, с не очень ухоженной эспаньолкой.
Помимо внешних отличий от коллеги, он ещё и не имел привычки читать анкету вслух, вместо этого молча пробегая строчки глазами и озвучивая лишь заинтересовавшие его моменты.
– Почему «Интеллигент»?
Шарьин скорчил гримасу «ну, вот так вот»:
– На Донбассе ребята прозвали. Наверное, читать потому что люблю, книжки таскал с собой всё время.
– Понятно… А на жизнь чем зарабатываешь, что-то я не очень понял?
Антон мысленно вздохнул – момент был скользкий.
– Копирайтингом в основном.
Брови эсбэшника поползи вверх, и Антон развил мысль, не дожидаясь вопроса:
– Тексты пишу – для рекламы, различных презентаций и тому подобное.
Его собеседник задумчиво пробарабанил пальцами по столу:
– Типа журналиста, что ли?
Тон слова «журналист» не оставлял сомнений в том, что, по мнению эсбэшника, это что-то неописуемо мерзкое – куда хуже педофила и почти так же отвратительно, как прокурор.