– Говори с уважением, женщина, – ответил мулла с еще большей злобой. – Скоро власть будет у нас. В Коране есть закон, карающий наготу и распутство: побиение камнями и кнут.
– В Коране есть законы, карающие непрошенное появление на чужой земле, разбой, угрозы в адрес мирных людей и бунт против своего вождя и законного повелителя. Я тебе не одна из твоих запуганных неграмотных бедолаг! Я знаю, кто вы на самом деле и кем вы были всегда: паразитами, сидящими на шее деревень и простых людей. Что тебе нужно?
Со стороны базы к ним спешили люди с фонарями в руках. Их возглавляли два механика с мутными глазами, Диббл и Арберри, позади которых осторожно семенил Али Даяти. Все были заспанными, наспех одетыми и встревоженными.
– Что здесь происходит? – требовательно спросил Даяти, вглядываясь в них сквозь толстые очки на носу. Его семья была под защитой ханов рода Горгон и служила им много лет.
– Эти псы, – горячо заговорила Азадэ, – прокрались в темно…
– Придержи язык, женщина, – сердито оборвал ее мулла и повернулся к Даяти. – Ты кто?
Когда Даяти увидел, что перед ним мулла, его поведение изменилась, и он сразу же преисполнился почтения. – Я… я управляющий компании «Иран Лес» в этих краях, ваше превосходительство. Что случилось, пожалуйста, что я могу сделать для вас?
– Вертолет. На рассвете он мне нужен, чтобы облететь все лагеря.
– Простите, ваше превосходительство, машина разобрана на части для капитального ремонта. Это политика чужеземцев и…
Азадэ сердито прервала его:
– Мулла, по какому праву ты осмелился прийти сюда среди ночи и…
– Имам Хомейни отдал прика…
– Имам? – переспросила она в шоке. – По какому праву ты называешь аятоллу Хомейни этим титулом?
– Он имам. Он приказал и…
– В каком месте Корана или шариата говорится, что аятолла может объявить себя имамом, может приказывать правоверным? Где гово…
– Разве ты не шиитка? – гневно спросил мулла, ощущая напряженное молчание, с которым слушали их его люди.
– Да, я шиитка, но не безграмотная дура, мулла! – Она произнесла это слово как ругательство. – Отвечай!
– Прошу вас, ваше высочество, – взмолился Даяти. – Пожалуйста, предоставьте это мне, пожалуйста, умоляю вас.
Но она разразилась гневными нападками, мулла столь же яростно отвечал ей, другие присоединились к спору, атмосфера стала быстро накаляться, пока Эрикки не поднял свой топор и не исторг из себя оглушительный рев ярости, взбешенный тем, что не понимал ни единого слова из того, что говорилось. Все разом замолчали, потом еще один человек щелкнул затвором своего автомата.
– Что нужно этому ублюдку, Азадэ? – спросил Эрикки.
Она рассказала ему.
– Даяти, скажи ему, что мой 212-й он не получит и чтобы убирался с нашей земли или я вызываю полицию.
– Пожалуйста, капитан, прошу вас, позвольте мне все уладить, капитан, – заговорил Даяти, потея от страха и торопясь закончить прежде, чем Азадэ успеет прервать его. – Пожалуйста, ваше высочество, пожалуйста, уйдите сейчас. – Он повернулся к обоим механикам. – Все в порядке, вы можете возвращаться к себе и ложиться. Я все улажу.
Только тут Эрикки заметил, что Азадэ все еще босая. Он подхватил ее на руки.
– Даяти, скажи этому выблядку, – Эрикки вставил русское ругательство, – и всем остальным, что, если они еще раз придут сюда ночью, я им шеи посворачиваю, а если он или любой из них тронет хоть волос на голове моей жены, я за ним хоть в ад пролезу, если нужно будет. – Он зашагал прочь, огромный в своем гневе; оба механика последовали за ним.
Его остановил голос, заговоривший по-русски:
– Капитан Йокконен, может быть, вы согласитесь поговорить со мной через минуту-другую?
Эрикки оглянулся. Азадэ у него на руках сжалась и напряглась. Говоривший стоял позади всех, рассмотреть его было трудно, по виду он не слишком отличался от остальных, одетый в неприметную куртку-парку.
– Хорошо, – сказал ему Эрикки по-русски, – но не входите в мой дом с автоматом или ножом. – Он ушел.
Мулла приблизился к Даяти, взгляд у него был каменным.
– Что там говорил этот чужеродный дьявол, а?
– Он сказал грубость, все чужеземцы грубы, ее высо… женщина тоже была груба.
Мулла сплюнул в снег.
– Пророк устанавливает законы и наказания против такого поведения, у народа есть законы против наследственного богатства и кражи земель, земля принадлежит народу. Скоро правильные законы и наказания будут управлять всеми нами, давно пора, и Иран пребудет в мире. – Он повернулся к остальным. – Голая в снегу! Выпячивая себя напоказ вопреки всем законам скромности. Блудница! Кто такие Горгоны, как не лакеи предателя шаха и его пса Бахтияра, а? – Его взгляд вернулся к Даяти. – Что за лживые слова ты говоришь нам по поводу вертолета?