Выстрелы, раздавшиеся совсем близко, заставили вздрогнуть его и охранников. За воротами больницы движение машин замедлилось, послышалось бибиканье, сначала раздраженное, потом – очень быстро – остервенелое. Мимо пробежали какие-то люди. Снова стрельба, и те, кто был в автомобилях, застрявших в пробке, выскочили наружу и попрятались или пустились наутек. По эту сторону ворот находилось широкое свободное пространство, с одного края которого, на вертолетной площадке, стоял его 212-й. Бешеная стрельба раздавалась все ближе и ближе. На верхнем этаже больницы зазвенели разбитые пулями стекла. Оба охранника вжимались в снег за шасси его вертолета. Эрикки был в ярости оттого, что его машина стоит такая неприкрытая, что он не знает, куда ему бежать, что делать, взлететь он не успеет, да и топлива нет, чтобы куда-то лететь. Несколько шальных пуль просвистели мимо, и он пригнулся – маленькое сражение за стенами больницы набирало силу. Потом стрельба вдруг смолкла так же неожиданно, как и началась. Люди вылезли из укрытий, снова загудели клаксоны автомобилей, и движение скоро стало таким же обычным и раздражительным, как всегда.
– Иншаллах, – пробормотал один из горцев, потом вдруг передернул затвор и взял автомат наперевес.
Маленький грузовичок с топливом выехал из-за больницы, направляясь к ним, за рулем сидел молодой иранец с широкой улыбкой на лице. Эрикки двинулся ему навстречу.
– Привет, кэп, – радостно произнес водитель с выраженным нью-йоркским акцентом. – Мне сказали, чтобы я вас заправил. Ваш бесстрашный командир, шейх Баязид, договорился на этот счет. – Он приветствовал горцев на диалекте турецкого языка. Они тут же расслабились и тоже поздоровались с ним. – Кэп, накачаем вашу птичку по самую макушку. У вас запасные канистры есть или специальные баки?
– Нет. Только обычные. Меня зовут Эрикки Йокконен.
– Ясное дело. Рыжеволосый С Ножом. – Юноша широко улыбнулся. – Вы в этих краях вроде легенды. Я один раз заправлял вас, может с год тому назад. – Он протянул руку. – Я Али «Бензин». Али Реза то есть.
Они пожали руки, и, продолжая беседовать, молодой иранец начал закачивать топливо в баки вертолета.
– Вы ходили в американскую школу? – спросил Эрикки.
– Черт, нет. Меня эта больница вроде как усыновила, уже много лет назад, еще до того, как эту новую построили, я тогда еще мальчишкой был. В старые дни эта больница работала в одном из Золотых Гетто на восточном краю города… ну, вы знаете, кэп, «Вход только для американских сотрудников» и все такое, в складском помещении «ЭксТекс». – Юноша улыбнулся, аккуратно завинтил крышку одного топливного бака и начал наполнять следующий. – Первого дока, который взял меня в больницу, звали Эйб Вайсс. Классный мужик, просто классный. Он мне зарплату положил, научил пользоваться мылом, носками, ложками, туалетом – черт, всем этим неиранским штукам, которые были в диковину уличным крысам вроде меня – ни родителей, ни дома, ни имени, вообще ничего. Он называл меня своим хобби. Даже имя мне дал. Потом однажды взял и уехал. – Эрикки заметил боль в глазах юноши, которую тот тут же спрятал. – Передал меня доку Темплтону, и тот продолжал делать все то же самое. Иногда бывает трудно разобраться, кто я и что. Вроде курд, а вроде и нет; вроде янки, а вроде и нет; иранец – не иранец, еврей – не еврей, мусульманин – не мусульманин. – Он пожал плечами. – Бог его разберет, кэп. Весь мир, всё сразу, наверное. А?
– Да. – Эрикки бросил взгляд на больницу.
Баязид спускался по ступеням со своими двумя бойцами, рядом санитары несли носилки. Женщина лежала на них покрытая с головы до ног.
– Улетаем сразу, как заправимся, – коротко бросил Баязид.
– Мне очень жаль, – сказал Эрикки.
– Иншаллах.
Они наблюдали, как санитары пристраивают носилки в пассажирский отсек. Баязид поблагодарил их, и они ушли. Скоро вертолет был полностью заправлен.
– Спасибо, мистер Реза. – Эрикки протянул руку. – Спасибо.
Парень смотрел на него, открыв рот.
– Никто еще никогда не называл меня мистером, кэп, ни разу. – Он горячо и долго жал руку Эрикки. – Спасибо… понадобится топливо, прилетайте в любое время – будет.
Баязид забрался на сиденье рядом с Эрикки, пристегнул ремень, надел головные телефоны; вой двигателей набирал силу.
– Летим в деревню, откуда прилетели.
– А что потом? – спросил Эрикки.
– Я буду посоветоваться с новым предводителем, – сказал Баязид, но про себя он думал: за этого человека и его вертолет дадут богатый выкуп, может быть, хан, может быть, Советы или даже мой собственный народ. Моему народу нужен каждый риал, который мы сможем раздобыть.