Что было нужно этому сыну собаки Фазиру? – спрашивал он себя. В субботу вечером, когда Хашеми Фазир и Армстронг вернулись из Джульфы без Мзитрюка, Фазир гневно потребовал встречи с ханом. Ахмед присутствовал при этой встрече, на которой хан объявил, что не меньше их озадачен тем, что Мзитрюка в вертолете не оказалось.
– Возвращайтесь завтра. Если этот человек доставит мне письмо, вы можете его прочесть, – сказал хан.
– Спасибо, но мы подождем здесь. «Шевроле» не мог отстать от нас намного.
И они остались ждать, хан кипел от возмущения, но ничего не мог поделать; люди Хашеми рассыпались по дворцу и сели в засаду. Час спустя «шевроле» прибыл. Он сам впустил шофера к хану, пока Хашеми и этот говорящий на фарси неверный прятались в соседней комнате.
– У меня конфиденциальное послание к его высочеству, – сообщил ему шофер.
В комнате, где лежал больной хан, советский сказал:
– Ваше высочество, я передам вам послание, когда мы останемся наедине.
– Передайте мне его сейчас. Ахмед мой самый доверенный советник. Давайте письмо! – Человек с неохотой подчинился, и Ахмед вспомнил, как кровь внезапно бросилась в лицо хану, едва он прочел первые строки.
– Будет ответ? – с вызовом спросил русский.
Задыхаясь от ярости, хан мотнул головой, отпустил посланника и протянул письмо Ахмеду. Там говорилось: «Мой друг, я был потрясен, услышав о твоей болезни, и был бы сейчас рядом с тобой, но срочные дела вынуждают меня остаться здесь. У меня плохие новости: может оказаться, что тебя предали, и ты и твой круг агентов стали известны внутренней разведке или людям из САВАМА – ты знаешь, что этот хамелеон Абрим Пахмуди теперь возглавляет этот новый вариант САВАК? Если тебя выдали Пахмуди, будь готов немедленно бежать, или ты очень скоро увидишь стены пыточной камеры изнутри. Я предупредил наших людей, они помогут тебе, если возникнет необходимость. Если обстановка будет безопасной, я прибуду во вторник с наступлением темноты. Удачи».
У хана не было иного выбора, кроме как показать письмо двум своим гостям.
– Это правда? Насчет Пахмуди?
– Да. Он ведь ваш старый друг, не так ли? – с издевкой спросил Фазир.
– Нет… нет, он не друг. Убирайтесь!
– Конечно, ваше высочество. Ваш дворец тем временем взят под наблюдение. Вам никуда не нужно бежать. Пожалуйста, не предпринимайте ничего, чтобы помешать приезду Мзитрюка во вторник, ничего не делайте, чтобы внушать бунтовщикам в Азербайджане новые надежды. Что касается Пахмуди и САВАМА, они ничего не могут здесь сделать без моего одобрения. Теперь я закон в Тебризе. Подчинитесь – и я защищу вас, восстанете против меня – будете ему пешкешем!
Когда они ушли, ярость хана прорвалась наружу; Ахмед никогда не видел его в таком бешенстве. Пароксизм все нарастал, потом вдруг разом прекратился, и в следующий миг хан вытянулся на полу, а он смотрел на него сверху, ожидая увидеть мертвеца, но хан не умер. Просто лицо сделалось восковым, тело подергивалось, дыхание было прерывистым.
– На все воля Аллаха, – пробормотал Ахмед; он не хотел бы пережить этот вечер еще раз.
Голубой зал. 11.15. Когда они остались совсем одни, Хаким подхватил ее и закружил в объятиях.
– О, это чудесно, чудесно, чудесно видеть тебя снова… – начала она, но он прошептал:
– Потише, Азадэ, здесь повсюду уши, и кто-нибудь обязательно истолкует все неправильно и снова солжет.
– Наджуд? Будь она проклята навеки и…
– Шшш, дорогая, теперь она не может причинить нам зла. Я наследник, официально.
– О, расскажи мне, что произошло, расскажи мне все!
Они сели на длинную кушетку с подушками, и Хаким начал рассказывать, едва не захлебываясь словами:
– Сначала Эрикки: выкуп – десять миллионов риалов, за него и за 212-й, и…
– Отец может сбить цену и заплатить, у него, конечно же, есть эти деньги, потом отыскать их и разорвать на куски.
– Да-да, разумеется, он может заплатить, и он сказал мне в присутствии Ахмеда, что займется этим сразу же, как ты вернешься, и это правда, он сделал меня наследником при условии, что я поклянусь Аллахом оберегать и лелеять маленького Хасана, как оберегаю и лелею тебя, – я, конечно, сразу же и с радостью на это согласился, – и еще он сказал, что ты должна поклясться Аллахом, что будешь так же к нему относится, что мы оба поклянемся остаться в Тебризе: я – чтобы научиться, как наследовать ему, ты – чтобы помогать мне и быть рядом, и, о, мы будем так счастливы!
– И это все, что мы должны сделать? – спросила она, не веря своим ушам.