Видно, что ответы «первопроходца» не вписываются в уже выстроенный ею сюжет будущей статьи.
— Девушка, — я прихожу на помощь немногословному Сергею, — а вы долго пробудете в Нижней Тамбовке?
— До послезавтра, а что?
Сбитая с толку корреспондентка явно не понимает моего вопроса.
— Да хотелось бы познакомиться с вами поближе. И даже пригласить на танцы. Уж я бы вам порассказал обо всех своих мечтах и стремлениях.
То, что я не досказал вслух, девушка наверняка прочла в моих глазах. Но не смутилась. Девушка, а особенно такая красивая, является постоянным объектом повышенного внимания. По снисходительному взгляду я понял, что таких молодых строителей коммунизма, как я, она отшивает каждый день целыми пачками.
И я почему-то ей сразу поверил.
— А что вы можете рассказать о себе? — прохладным, но всё ещё профессионально-приветливым голосом обратилась она ко мне.
Я с радостью сообщил ей, как меня звать-величать.
— А живу я в городе Комсомольске-на-Амуре, — добавил я задушевно.
— О, так для вас пример строителей города Юности не простые слова? — заметно оживилась девушка.
— Да, Юленька. Можно я вас так буду называть? Не простые. Скажу больше. С самого раннего детства я мечтал совершить что-нибудь эдакое. В крайнем случае, повторить подвиг 10 комсомольцев-добровольцев. А вообще, я хотел стать космонавтом или пограничником. В крайнем случае, пограничной собакой, — сообщил я доверчиво.
Девушка насторожилась. Что случилось, милая? Я ведь говорю то, что хочешь услышать. И, по-моему, говорю искренне.
Наверное, мои слова звучат слишком напыщенно? Я постарался говорить как можно проникновенней.
— Видите ли, Юля, на нашу жизнь не досталось подвигов и славы. Магнитку и Днепрогэс построили без нас. Новую жизнь наши деды завоёвывали сами. Целину поднимали без нас. Помните, как Ваня Бровкин там орден заработал? А мы даже не успели на строительство БАМа.
Я ей не сказал, что мне досталось полтора года Афгана. Но в наше время об этом говорить не принято, хоть мы и выполняли там свой интернациональный долг.
— Вы это серьёзно? — слегка удивилась Юля.
— Вполне. Вот поэтому мы и едем. Мы желаем отдать наши пламенные комсомольские сердца на пользу родной партии и правительству. И ещё романтика. Помните, как в той песне?
— Как вам не стыдно? Из такого благородного дела вы делаете балаган, — окончательно не поверила в искренность моих слов Юля.
— Как вы могли такое подумать? — искренне возмутился я. — Просто я очень начитанный молодой человек. И умею правильно излагать свои мысли. А если в моих словах вам почудился подвох, то Бог вам судья. Каждый судит в меру своей испорченности.
Корреспондентка негодующе вспыхнула, но в дальнейшие дискуссии вступать не стала. Задала нам несколько нейтральных вопросов и с достоинством удалилась.
— Какая тебя муха укусила? Такая девчонка классная, — усмехнулся Колодяжный.
— Да надоели уже все. Лезут в душу. Ей надо перед своим начальством красиво выпендриться. А ты тут говори то, что ей хочется. А может, Серёга и вправду хочет построить свой город? Какое ему дело до всего остального? Не ломайте человеку мечту.
— Да, могут у нас любое стоящее дело заговорить до такой степени, что аж тошно становится, — подал свой голос Андрей.
— Давайте-ка, мужики, спать. А то где-то тут бродят телевизионщики и куча другого народа. И все они алчут нашей юной непорочной кровушки.
Мужики, недолго думая, согласились. И уже через десять минут каждый добросовестно посапывал на своей полке.
Нижнетамбовское нас встретило крепким морозом под пятьдесят градусов по Цельсию и настороженно-любопытными взглядами сельчан. Вот перед кем надо авторитет зарабатывать, а не трепаться перед корреспондентами. А если побежим отсюда через пару месяцев? Это и будет пример для комсомольцев других поколений, подумалось мне.
Едва мы пришли в себя после неспокойной дороги, как отправились на митинг к камню. Рядом с котлованом под фундамент первого крупнопанельного коттеджа установили памятный гранитный камень с надписью, что здесь 19 января 1986 года высадился первый десант строителей нового города.
Принимали нас, конечно, неплохо. Не знаю, как другие, но я прекрасно понимал, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Всё нам придётся отработать. Но почему-то меня это совершенно не волновало.
Вечером в сельском доме культуры действительно были танцы. Дом культуры на удивление был даже очень ничего. Но это было моё субъективное мнение. До службы в армии я был человек сельский. И сравнивал его с клубом на станции Болонь, где прошло моё детство и юность. Сравнение было явно не в пользу моего родного клуба. Зал для танцующих не мог вместить всех желающих. И не потому что был слишком мал, а потому что желающих было слишком много. Вдруг, в проблеске света среди танцующих, блеснуло «знакомое до боли» лицо. Юленька… Собственной персоной. Я решительно стал проталкиваться к будущему золотому перу России.