К утру четвёртого дня Джим внезапно понял, что он более или менее готов. У него имелся переносной генератор щита, заряда которого хватило бы суток на пять непрерывной работы; мешок с минимальным набором инструментов; почти недельный запас продуктов (стараниями Тен-Ну; мальчишка изрядно прикипел к Джиму и, несмотря на все угрозы шамана, исполнял любые просьбы); и даже загруженная на в остальном бесполезный телефон карта. Чего не было, так это ясного согласия Эла и работающего тревожного маячка.
- В чём смысл наобум сбегать в джунгли? - Той ночью Джим снова не мог уснуть, да и мерить хижину шагами перестал лишь глубоко за полночь. - Через пять дней сдохнет блок питания. И даже если деревенские отстанут от нас за это время - на что я сильно надеюсь, - есть ещё местная живность. Я не умею выживать в дикой природе.
- Ты можешь пойти в сторону ближайшего города.
Опять это «ты». Джим скрипнул зубами, но заставил себя проигнорировать ненавистное слово.
- Это сто миль по прямой! Мы не покроем сто миль через джунгли за пять дней, как бы ни старались. Нам нужен либо маячок, либо радио.
- И проблема в?..
- В том, что вождь и шаман продолжают воровать нужные детали! Ты был прав: стоит им увидеть хоть что-то блестящее, как это тут же забирают. У меня скоро не останется ни одного чистого провода и ни одной отвёртки. Я не хочу подыхать в джунглях из-за того, что у меня нет чёртовой часовой отвёртки!
- Успокойся, - с какой-то странной иронией почти приказал Эл. - Всё разрешится.
Джим для порядка поворчал ещё, но вот странное дело, действительно затих и даже сумел урвать несколько часов спокойного сна.
А ближе к полудню его внезапно потащили к вождю.
Слову «починить» Тен-Ну Джим научил довольно быстро, хотя и подозревал, что мальчишка его понимает скорее как «заколдовать». Поэтому вопросов о том, что именно от него хотят, у Джима не возникло. Насторожило другое: какова вероятность, что проработавшая пятнадцать лет магнитола сломается именно тогда, когда он пожалуется на нехватку инструментов? Джим не мог отделаться от смутного ощущения, что Эл как-то к этому причастен. Но придумать правдоподобное объяснение тому, как месяцами не видевший дневного света узник в состоянии удалённо что-то сломать, не мог тоже.
Не успокаивал и тот факт, что поломка - поломки, их набралось почти с дюжину - выглядели вполне естественно и невинно. Несколько отпаявшихся проводков, проржавевшие от влаги контакты, забившийся в динамик песок. Джим попричитал для виду, скорчил суровое лицо и сказал Тен-Ну, что починит - обратно «заколдует» - их «коробку с голосами», но только если ему вернут всё, что у него отобрали. Оказалось, перспектива потерять уже имеющийся в деревне «артефакт» напугала вождя сильнее, чем возможность не получить летающих воинов, поскольку через час Джима завалили расползшимися по деревне железками. От действительно необходимых инструментов и запчастей, до бесполезных гаек и гроверов, которые он сам щедро раздаривал местной детворе.
Радио Джим, конечно же, починил; для этого потребовалось лишь несколько кусков проволоки, фляга с на удивление крепким местным самогоном (чтобы хоть как-то прочистить контакты) и запитанный от одного из вспомогательных блоков питания паяльник - его Джим собрал из подручных материалов в первый же день работы над щитом. На ремонт ушло около часа, и почти столько же Джим выдирал из несчастной магнитолы детали, которые не использовались непосредственно в проигрывании дисков. Усилить готовую, пускай и изрядно устаревшую систему приёма сигнала было гораздо проще, чем чинить цифровые коммуникации летуна. Скрестив радио с тревожным маячком, Джим получил полуторасторонний телефон - роскошь, о которой он и мечтать не смел всего за несколько часов до этого.
Настройка и отладка заняли ещё день. Джим чувствовал, что время поджимает: вождя уже мало забавляли фокусы с летающими предметами, а звуки калибровки системы связи привлекали внимание вечно что-то подозревающего шамана. Заметать следы было некогда, и Джим работал в открытую, уповая лишь на то, что за оставшиеся день-два никто не успеет раскусить его план.
Он почти успел. Тем вечером хмурый вождь разрешил шаману ни на секунду не отходить от Джима. Он лез под руки, периодически требовал объяснений и, в отличие от напуганных стражников, не боялся совать свой нос в чужие «артефакты». Частично его смелость объяснялась и тем, что вождь ясно дал понять: если с шаманом хоть что-то случится, Джим останется не только без рук, но и без головы.