На то, как чужак-«колдун» плещется в ближайшей речке и завтракает, высыпала посмотреть добрая половина деревни, в основном старики и маленькие дети. Большинство «деревенских» были небольшого роста, худощавые, со смуглой кожей и тёмными волосами, но если кто из стариков держал при себе боевой посох, то непременно оказывался на полголовы выше остальных. Помимо этого, различались аборигены разве что наличием или отсутствием краски на лице: белой, чёрной либо кирпично-красной. Первая выделяла воинов и встречалась только у мужчин, двух других было поровну между мужчинами и женщинами, причём красная попадалась даже у детей. Чистой кожей щеголяли лишь младенцы и несколько стариков, как и шаман не носивших рубах.
После завтрака Джима отвели в самый центр деревни, к большой круглой хижине, принадлежавшей вождю. В отличие от прочих домов, приземистых и хлипких, она оказалась более чем основательной: стены были сложены из массивных по меркам джунглей шестидюймовых брёвен и поднимались на восемь футов; крышу покрывали не только листья, но и доски; окна затягивали широкие витражи из гнутого стекла, по виду - обточенного бутылочного.
Вождь, что Джима несколько удивило, лично встретил конвой. Он скользнул по шаману безразличным взглядом, жестом велел стражникам держаться в стороне, а Тен-Ну, наоборот, подойти поближе. Несмотря на присутствие последнего, новый разговор мало чем отличался от предыдущего. Вождь так же много угрожал - это было скорее понятно по тону, нежели по хромому переводу, - и по-прежнему хотел от Джима летающих воинов. В ответ Джим, дурея от собственной смелости, потребовал отвести его к месту посадки летуна.
Скудность словарного запаса Тен-Ну тут оказалась как нельзя кстати: не надо было придумывать пространные объяснения, хватило объявить, что летун нужен для «колдовства». Судя по тому, что вождю мальчишка переводил чуть ли не втрое дольше, чем разбирал слова Джима, с причинами он справился и без помощи пленного «колдуна». Вождь поупрямился, даже подозвал к себе шамана, чтобы что-то у него уточнить, но в итоге дал добро. Когда Тен-Ну перевёл, что Джим сможет увидеть свою машину и даже поработать с ней, тот с трудом удержал облегчённый выдох.
Чего Джим точно не ожидал, так это того, что в дорогу они отправятся немедленно. Он рассчитывал перекинуться парой слов с Элом, сообщить ему хорошие новости; если повезёт, уговорить вождя назначить второго пленника его помощником. Шансы были малы, да и реакции Эла отличались непредсказуемостью, но он старался помогать Джиму, а это стоило ответной поддержки.
Однако в путь они двинулись прямо от дома вождя.
Как оказалось, Джим приземлился всего в часе ходьбы от деревни, в чём была горькая ирония: учитывая крейсерскую скорость летуна, он легко мог промахнуться на пару десятков миль. На этом факте условно хорошие новости заканчивались, и начинались безусловно плохие:
По месту посадки явно прошло стадо слонов. Или вандалов.
В маленьком лагере Джима не осталось ничего целого. Кто-то основательно разодрал палатку, выпотрошил спальник и растоптал вытащенные из летуна припасы. Саму машину тоже пытались вскрыть, но допотопное оружие деревенских оставило лишь вмятины на корпусе и длинные неровные царапины. Антенну тревожного маячка Джим искал добрых четверть часа, а когда нашёл, она оказалась разломанной чуть ли не на десяток частей. Даже собрав их все, Джим не мог сказать, получится ли у него починить её без материалов и настоящих инструментов. Хранимый в летуне ремонтный набор был рассчитан на мелкие неполадки, а не на предумышленный вандализм.
В первый момент от масштабов разгрома у Джима опустились руки. Собрав антенну, он ещё несколько минут побродил по руинам лагеря; среди притоптанной травы взгляд цеплялся разве что за совсем уж бесполезный хлам. Оставался запечатанный летун, но прежде, чем открывать его и пускать внутрь своих тюремщиков, Джим хотел понять, что именно ему надо найти и что с найденным делать. Поэтому он не стал торопиться и, помимо антенны прихватив чудом уцелевшие блокнот с карандашом, а так же несколько покорёженных железок, сообщил Тен-Ну, что готов вернуться в деревню.