Утром, позавтракав вареной мамалыгой из каменной миски — причем в каше, судя по вкусу, присутствовали остывшие угольки и что-то еще, но что именно, он, к счастью, так и не разобрал, — Роб Джей подчинился требованиям сомнительной чести. Не у всех Длинноволосых волосы были длинными, и различать членов команд следовало по специальной раскраске тел. Так, Длинноволосые нанесли на себя черную краску: смесь животного жира и древесного угля. Храбрецы вымазались белой глиной. По всему лагерю мужчины опускали пальцы в миски с краской и раскрашивали кожу. Идет Поет нанес черные полосы на лицо, грудь и руки и протянул миску Робу.
«Почему бы и нет?» — легкомысленно подумал Роб, зачерпывая черную краску двумя пальцами, как человек, который ест гороховую кашу без ложки. Краска царапалась, как песок, когда он рисовал полосы на лбу и щеках. Он бросил рубашку на землю — словно дрожащая бабочка, сбрасывающая кокон, — и провел пальцами по туловищу. Идет Поет посмотрел на его тяжелые шотландские ботинки, куда-то исчез и вернулся с ворохом легких мокасин из оленьей кожи — такие носили все сауки; Роб перемерял несколько пар, все оказались малы: у него были большие ноги, даже больше, чем у Идет Поет. Они оба посмеялись над этим, и в результате большой индеец махнул рукой и разрешил ему оставить привычную для него обувь.
Затем Идет Поет вручил ему приспособление для игры — палку с прикрепленной на конце сеткой. Палка из дерева гикори была такой толстой, что вполне могла сойти за дубинку. Индеец дал Робу знак не отставать. Команда соперников собралась на площадке, окруженной длинными домами. Маква-иква что-то сказала на языке сауков (очевидно, благословила их), и не успел Роб Джей понять, что происходит, как она отвела руку назад и бросила мяч: он полетел по воздуху к замершим в ожидании воинам по широкой параболе; как только мяч достиг ее нижней точки, раздался треск столкнувшихся палок, дикие крики и оханье от боли. К разочарованию Роба, мяч получили Храбрецы: его поймал сеткой длинноногий полураздетый юноша, почти мальчик, но с сильными, мускулистыми ногами взрослого бегуна. Он мгновенно сорвался с места, и все остальные бросились за ним, как собаки, поднявшие зайца. В дело явно вступили спринтеры: мяч передавали несколько раз на полном ходу, и скоро он уже оказался далеко впереди Роба.
Идет Поет остался рядом с ним. Несколько раз они нагоняли самых быстрых участников и завязывали очередную потасовку, тем самым снижая скорость продвижения игроков противника. Идет Поет довольно буркнул что-то, когда мяч попал в сеть Длинноволосому, но, похоже, ничуть не удивился, когда, уже через несколько минут, мяч снова вернулся в сетки Храбрецов. Когда толпа побежала вдоль линии деревьев, извивавшейся в полном согласии с линией берега реки, большой индеец дал знак Робу следовать за ним, и они вдвоем свернули с направления движения толпы и побежали через открытую прерию. Они с такой силой топали ногами, что с молодой травы падала роса и создавалось впечатление, что рой серебристых насекомых пытается укусить их за пятки.
Куда его ведут? И можно ли доверять этому индейцу? Хотя уже поздно волноваться по этому поводу: он ведь доверился напарнику. И потому Роб сосредоточился на том, чтобы не отстать от Идет Поет, двигавшегося удивительно проворно для такого крупного мужчины. Скоро он понял, зачем Идет Поет свернул с дороги: они бежали вперед по прямой, а значит, у них появился шанс перехватить остальных, двигавшихся более длинным путем вдоль берега реки. К тому времени, когда они с Идет Поет уже могли остановиться и перевести дух, ноги Роба Джея налились свинцом, он хватал ртом воздух и в боку у него кололо. Но они добрались до излучины реки раньше остальных.