-Я… я просто… я… окно… сказали девушка… а парни… кто ж знал…
Так, по заиканию, некоторым словам и общему покраснению лица можно установить, что:
-Судя по всему, ты поспорил с друзьями, что охмуришь любую девушку по их выбору. И выбрали меня, – судя по огорченной морде лица, я попала в точку. – Да тебя подставили, парень!
-Я уже понял, – вздохнул он, разом перестав заикаться.
-Как тебя хоть зовут, ловелас?
-Тибальд.
-Че, реально?
-Да, это мое второе имя, ведь истинное нельзя говорить незнакомцам. А почему вы удивляетесь?
-Да нет, ничего, – вот про что, про что, а про «Ромео и Джульетту» я ему рассказывать не буду. Мало ли что. – Давай я тебя Тибом буду звать, окей?
-Хорошо. А можно узнать, чем вам мое имя не нравится?
-У меня с ним плохие ассоциации, – нахмурившись, ответила я, давая понять, что расспросы не к месту. – Давай, поднимайся ко мне, Тиб. Я помогу тебе с твоим спором.
Парень резво вскочил с мостовой, на которой продолжал сидеть весь разговор, и через минуту уже был в моей комнате. Я встретила его сидя на кровати, закинув ногу на ногу. Тиб, увидев меня, немного стушевался, но после моего «чего стоим? кого ждем?» почувствовал себя более уверенно.
-Значит так, – начала я инструктаж подрастающего поколения (а то, что парню было не больше пятнадцати, притом, что мне почти двадцать, давало мне право так говорить). – Ты говоришь, что я по уши влюблена в тебя. Я дам тебе что-нибудь из своих вещей в подтверждение. Что там вы условились предоставить?
-Откуда вы знаете? – Тиб опять залился краской смущения. Нет, ну дитя дитем.
-Потому что во всех мирах мальчишки и мужчины одинаковы, – отмахнулась я. – Если тебе не поверят, то приведешь их ко мне, я все улажу. Андерстенд?
-Что? – блин, забыла, что это другой мир. Все же, избавиться от иностранных словечек не так просто.
-В смысле, тебе понятно?
-Да. А вы очень умная. Сколько вам лет? Тридцать?
Я чуть не поперхнулась водой, которую пила из кружки, взятой со стола. Сколько он мне дал лет? Да мне больше семнадцати никто не давал!
-Надеюсь, ты шутишь, потому что, если нет, твоей голове мало не покажется.
-А что, слишком мало дал?
Да он самоубийца.
-Мне двадцать. Если бы ты сказал, что мне пятьдесят, то подписал бы себе смертный приговор.
Намек был понят, разговор забыт.
-А почему вы мне помогаете? – какой любопытный мальчишка.
-Я иногда занимаюсь благотворительностью, – буркнула я, но тут меня осенила мысль. – Слушай, а ты не сирота случаем?
-Ну, в некотором смысле.
-То есть?
-Мои родители не особо следят за моей судьбой, – пожал плечами Тиб.
-Не думаю, что они про тебя забыли. Но, если не хочешь говорить об этом, не настаиваю. Мне шлаки чужой жизни не особенно хочется слушать.
Может, это и бессердечно с моей стороны, но думаю, что он и сам не хочет рассказывать чужому человеку о своих проблемах.
-Кстати, о птичках. Расскажи-ка мне о короле Аврелии. Все, что знаешь.
-Я не так много могу рассказать, – пожал плечами парень, ничуть не удивившись моему интересу к королевской персоне. – Король правит уже пять лет, но за это время не было написано ни одной песни или книги. Люди стараются не говорить об этом слишком громко, но все считают, что это конец Шин. Но сейчас у нас появилась надежда. Теперь, когда он с нами, мы спасены.
При последних словах лицо его приобрело восторженное выражение. Я такое видела у мальчиков, рассказывающих взахлеб о Бэтмене или Человеке-пауке. Кто же герой для этого пацана?
-И что за надежда? – мне действительно стало интересно. Посмотреть бы на человека, который одним своим присутствием вдохновляет людей.
-Сайкё.
Я не ослышалась?
-Кто?
-Сайкё, – повторил Тиб, подтверждая, что я не галлюцинирую. – Это значит «сильнейший». Он самый сильный маг за всю историю нашего мира. Ему подвластны все виды магии. Он даже колдовать умеет без помощи рук.
Восторг только что из ушей не льется. А я теперь знаю хоть что-то об этом таинственном Сайкё, которого все тут вспоминают, но ничего о нем не говорят. И как он связан со мной?