Но успокаивался совершенно зря: девушка хоть и не могла считаться искусной в любви, однако простым вещам была обучена с юности. В тот момент, когда Клас ужаснулся плотоядному поступку Элоиз, охотник испытал ужас еще больший. «Мясо!..» - только и подумал Эль с совершенно уже другой интонацией и прикрыл глаза: - «Ей тоже нужно мясо, много свежего мяса…» Плотно прижатый к траве ее телом, щуплый степняк и не надеялся на спасение.
От того, что стало происходить дальше, он не просто открыл, но вытаращил глаза. А ошеломленный Клас, только что собиравшийся броситься брату на выручку, увидел, как выражение ужаса сменяется на лице Эля гримасой крайнего изумления, а потом - восторга. Веснушчатый степняк оперся на локти и, покрутив головой, увидел своего разучившегося говорить братишку. Но язык сейчас и не требовался: широко улыбаясь, Эль помахал Класу рукой.
Юноша помахал в ответ и отвернулся - хотя у степняков и не очень развиты понятия «прилично» и «неприлично», но нарушение традиционной процедуры случки вызывало внутренний протест. Клас сделал пару шагов и наткнулся на Стэфи, тоже внимательно наблюдающего за парочкой, точнее сказать - подглядывающего, ведь смотреть Элоиз запретила. - Она очень странная. Да, Клас? - спросил Стэфи на столь легко усваиваемом языке.
- Она пришлая. Чужая. - Почему-то Класу захотелось сесть прямо перед Стэфи, чтобы загородить собой происходящее. - Кругом, оказывается, так много народов… Неспроста мне снились странные сны. - А что в них было?
- Много всего, малыш. И пауки, которые не боги, и Степь, которая не весь мир… Надо было мне рассказать про это.
- Никто бы не поверил, - сказал не по годам рассудительный малыш. - Мы ведь не знали, что вокруг столько всего. Как хорошо, что ты вернулся… Мне теперь есть с кем поговорить, а то Тина совсем перестала обращать на меня внимание, и Ма больше нет.
Охотник вспомнил о приглашении Питти. Как же он может уйти из племени без Стэфи?.. А Сойла - вдруг она понесет, и ей придется идти за племенем одной, кто ей тогда поможет?
Хотя, надо ли теперь, когда они знают, что вместо богов по небу летают пауки, изгонять беременных женщин из племени?.. Никто, наверное, и не думал об этом. Да и кому думать, если Клас уйдет, - Дагу?
- Мне наша жизнь кажется такой скучной… - прервал размышления охотника мальчик. -Элоиз много рассказывала, я все-все запомнил! Про город, про дома, про море… И буквы - это такие рисунки, которыми можно нарисовать все что хочешь, даже мое имя! - Имя нельзя нарисовать, - усмехнулся Клас.
- Имена ничего не означают, так повелось. И, кстати, я не понял половины твоих слов - ты смешиваешь два языка. Эх, Стэфи, что бы я без тебя делал… Завтра Питти уйдет, и ты станешь моим единственным переводчиком. - Куда уйдет Питти? - подскочил любопытный малыш. - В город?
- Не знаю. Я вообще не знаю, что такое «город», и не знаю, куда идет шаман. Нам этого знать ни к чему, Стэфи, наше дело - охота на Гусениц.
- А я бы так хотел пойти с ним… И с тобой. Да он и не возьмет меня одного, не поверит, что я с такой ногой смогу долго идти… Клас подумал о далеких, незнакомых местах. Они так манили к себе… Но, с другой стороны, его звали Сойла и родное племя. Нужно быть с ними, оставаться до конца. Охотник вздохнул. Скучная жизнь. Может быть, не очень долгая, но очень скучная жизнь.
Эль возвращался к костру бегом, нимало не заботясь, что о нем подумает оставшаяся лежать на траве девушка.
Чувство радости, смешанной с удивительной новизной ощущений, переполняло его. Сперва он хотел бежать прямо к брату, но вспомнил, что поговорить им не удастся, и поискал глазами Питти. Тот устроился возле чуть дымящих еще угольков «своего» костра, вытянулся во всю немалую длину и явно приготовился уснуть.
- Питти! Питти, знаешь, что она делала? - дурацкая улыбка растягивала рот охотника до ушей. - Догадываюсь… - приоткрыл один глаз шаман. - Где она сейчас?
- Осталась там лежать. Мне кажется, я ей очень понравился! Знаешь, она забралась прямо на меня! Тяжелая. Она все сама сделала, совсем все, я просто лежал!
-
- Молодец. Ты, Эль, парень не промах, я сразу заметил, - пробурчал лесной человек. - Кстати, знаешь, что самки некоторых видов пауков делают с самцами после спаривания? - Жрут, - доверчиво улыбнулся Эль. - Нам еще маленьким Ма рассказывала. А что? - Да ничего. Есть в ней что-то паучиное, ты не находишь?
- В Элоиз? Ты думаешь… - У степняка побелело лицо, оттенив в последних лучах заходящего солнца сотни веснушек. - Да, странные у нее привычки… В рот все тащить… И толстая такая, упитанная… Прогнала этих тварей, Даг сказал… Она что - королева пауков?!
- Может, и так… А может, и нет… - Питти прикрыл глаза. - Стоило бы вам разобраться, а то принимаете в племя неизвестно кого… Я завтра ухожу, бери брата и пошли со мной. Походим, посмотрим, что-нибудь узнаем. А сейчас я буду спать, извини, дружище.
Эль отошел от шамана, растеряв всю свою радость. Он снова чувствовал ее горячий язык, слюну, мягкие губы… Жуть какая.
Пожиратели Гусениц отходили ко сну. Сегодня не будет ночных песнопений, все слишком устали от кошмара прошлой ночи. Дикарям проще переносить такие потрясения, однако бесследно это не проходит и для них.